Валентина Травинка избранное. Том 1 - Травинка В.М.
ISBN 5-8046-0055-9
Скачать (прямая ссылка):
Вот поутру я сажусь за письменный стол, чтобы работать, но не могу. Я молча лью слезы, мне жаль себя, но еще больше мне жаль тех людей, которым я не отдала тепло и ласку.
Оба мои мужа произнесли одну и ту же фразу:
— Целую неделю я ждал и надеялся, что ты сама подойдешь ко мне и меня поцелуешь...
Увы, ни тогда, ни после, ни сейчас у меня не возникает такого желания. Конечно, я сама построила свою жизнь, но во многом мои страдания — это моя судьба...
школа
Надо сказать, что в школьные годы я дружила только с мальчишками. Это общение имело положительные результаты: я научилась, когда надо, постоять за себя, что в дальнейшем мне пригодилось. И не раз.
...Уроки кажутся мне очень длинными, потому что на каждом из них я ожидаю перемены, чтобы... приняться за освоение свиста. Не знаю, почему мне пришла в голову мысль научиться свистеть, как парнишки с нашего двора. Несколько перемен подряд преподает мне сие искусство голубоглазый, с непослушными светло-русыми кудрями мальчишка. Ему двенадцать лет от роду, как и всем нам, сидящим в уютном, залитом светом классе моего предвоенного детства. За голубоглазым Петей увивались многие девчонки. Кроме всего прочего, он был талантлив (прекрасно рисовал).
16
Он с радостью согласился научить меня свисту, ведь он потакает всем моим капризам.
Я, естественно, нервничаю: мне не удалось сразу освоить то, что доступно другим мальчишкам. На второй день стало что-то получаться, но, увы, непослушные пальцы мешают издавать трель.
На пятом уроке, когда наш любимый Иван Осипович, наш классный руководитель и учитель географии, рассказывает нам о какой-то заморской стране, я по всем правилам засовываю в рот пальцы и... совершенно неожиданно тихое благолепие урока пронзает дикий, звонкий свист.
Петя, он сидит рядом со мною на последней парте, в полном потрясении от результатов своего обучения.
— Немедленно выйди из класса! — тон учителя непреклонен.
Мой рыцарь, гордо подняв голову, выходит за дверь. Конечно, все в классе знают, что свистела я, но молчат. Они тоже ошеломлены моим «талантом». Но я выдаю себя с головой: мне так обидно за товарища, что я тоже опрометью вылетаю вслед за изгнанным. Я даже не слышу грозных слов, которые раздаются за моей спиной...
Однако наш страх улетучивается сразу за порогом школы, из которой мы выбежали, минуя раздевалку (во время уроков в те годы пальто не выдавались). Мы свистим с Петром дуэтом. Это были, наверное, самые счастливые минуты в моем детстве.
Почему мне столько времени уделяет признанный красавчик нашего класса? Худосочной сине-белой коротышке с тремя волосинками на голове. Хотя есть у нас красивые девочки с русыми косами. Почему он дерется с мальчишками, которые тоже хотят дружить со мною? Я не задавала себе тогда таких вопросов. Ответы на них пришли много позднее. Да, надо было прожить всю жизнь (мне сейчас уже к семидесяти), чтобы добраться до истины, понять, что же происходило со мною с самого детства и происходит по сей день.
После этого скандального события, которое прогремело на всю школу, нас с Петей рассадили. Видели бы, как он переживал...
17
Надо сказать, что родители мои едва уговорили директора школы не исключать меня.
Вскоре после инцидента на уроке географии моим верным оруженосцем стал самый умный мальчик в классе Боря Дейч. Мы сидим с ним на первой парте, возле окна. Наш милый Иван Осипович очень любит вести урок, стоя в самом конце класса. Ему кажется, что именно оттуда он всех нас видит и, конечно же, все слышит.
Нас с Борей такое пристрастие учителя очень даже устраивает. Дело в том, что нынешний мой товарищ обожал, как и я, читать. Чуть ли не на второй урок он принес, «выкрав» у родителей, «Похождения Рокамболя», французский бульварный роман. К этому времени я уже перечитала «Анну Каренину» (мы дома с братишкой прочитали роман за те часы, пока родители были в гостях или в театре), «Тихий Дон» и другие довольно-таки взрослые книги, поэтому похождения веселого француза не кажутся мне особенно предосудительными.
Читалась эта книга так увлекательно, что просто невозможно было оторваться. Как-то, положив роман на скамью между собою, мы полностью перенеслись на прекрасные бульвары предместий Парижа, туда, где обольщал девиц веселый Рокамболь. Мы настолько увлеклись, что вновь попали в свое отечество только после сильнейшего удара книгой (которая была уже в руках у нашего учителя) по парте. Во всяком случае, только после произнесенной в третий раз команды «встать» мы поднялись и вышли из класса прямиком за родителями, без которых нам в школу велено было не являться.
Боря, конечно, взял всю вину на себя, но защита делу не помогла. Спасло нас только то, что оба мы были лучшими учениками не только в нашем классе, но и во всей школе. И даже помогали нашей чудесной Лавинии Болеславовне проверять диктанты и изложения своих соучеников, а потом провожали ее, очень старенькую и грузную, домой с тяжеленной пачкой тетрадок. Она жила рядом со мною.
