Валентина Травинка избранное. Том 1 - Травинка В.М.
ISBN 5-8046-0055-9
Скачать (прямая ссылка):
Именно она и убедила директора нашей школы, что больше ничего подобного не произойдет. Да, «подобного» не произошло, но, увы...
18
На каждой перемене вокруг меня вился великовозрастный Алик. Он постоянно меня задирал. Ох, и доставалось же ему от меня!
Однажды, войдя в класс, я увидела, как малыш Муся Би-кулов крупно мелом на доске пишет: Валя плюс Алик... Дописать эту известную всем фразу он не успел.
Я не стала ждать, пока Муся выведет последнее слово. Стремительно подскочив к нему, я с силой толкнула его. Отчего он полетел, словно мячик, в проход между партами и, о ужас! со всего размаху ударился головой об пол.
Все произошло в доли секунды. Возле головы Муси появилась струйка крови. Картина, скажу я вам, страшная. Бикулов лежит бледный как мел, которым он только что писал, класс замер, а моя рука так и застыла по направлению к поверженному.
Никакие уговоры не помогали, хотя мама ходила в РОНО и другие инстанции. Меня решили исключить. Спасло меня от школы для трудных подростков... международное положение, ибо, как нам было тогда растолковано, злобная белофашистская Финляндия собирается напасть на СССР. Поэтому было решено, что в таком трудном для Родины положении не стоит усугублять мое «положение».
Иван Осипович пристрастил весь наш класс к чтению книг о великих путешественниках и золотоискателях. Казалось невероятным, что на пути у людей приключений встречалось столько же, сколько кошек у нас на улицах. А тут как раз подоспели волнения за судьбы папанинцев... Одним словом, как-то поутру в класс не пришла половина всех наших мальчишек. Они отправились не далеко не близко — на Северный полюс. Их должна была сопровождать и я, поскольку мне было заранее сообщено о походе в страну льдов.
Но, увы, моя мама что-то почувствовала: она не спала всю ночь, а утром самолично отвела в школу, чего не делала уже много лет. Правда, после того случая с малышом Мусей она стала следить чуть ли не за каждым моим шагом. Как-то даже пришла за мною на каток. И больше я туда не ходила. Поскольку то, что она там увидела, показалось ей... слишком неприличным.
19
Дело в том, что все мальчишки из нашего класса бегали вокруг меня на нашем школьном катке: Дидик Соколов завязывал мне шнурки на коньках, а другие, строго соблюдая очередность, катались со мною в паре. Кто-то относил мое пальто на вешалку, а потом приносил. Все это было в порядке вещей. Ведь мои друзья были членами кружка авиамоделистов, куда, естественно, была записана и я.
...Я снова сидела на последней парте, теперь уже с «гогоч-кой» Игорем. Он был из семьи учителей. Всегда красиво подстриженный, с ровненьким пробором. Пухленький, довольно болезненный мальчик. А в каких обложках были его тетрадки, а какие в них были ленточки-закладочки! Если сравнивать с моими — день и ночь. Всегда гогочка был в наглаженных по-лубрючках, говорил тихим голоском паиньки... Он как-то не смотрелся рядом со мною.
Пионерский галстук у меня был всегда не на месте, волосы (чрезвычайно мягкие) вечно растрепаны, а руки, как правило, в чернилах.
Поначалу он одергивал меня, когда я передавала шпаргалки во время контрольных по арифметике, а потом под моим чутким руководством стал сам писать их чуть ли не для трети нашего класса. А я, конечно, доставляла их по назначению, как только учитель математики чуть отвлекался.
Надо сказать, что мне удавалось это легко, и ни разу меня не засекли.
Кстати сказать, только недавно я поняла, что уже тогда я умела «отводить глаза» — оставаться незамеченной.
Мой сосед не бегал на переменке как сумасшедший, вроде меня и моих приятелей, нет, он чинно стоял возле окна. Ребята — народ чуткий, они поняли, что не надо его бить, не надо к нему приставать с шумными играми.
Как-то Костик Блинов хотел ему подставить подножку, но наткнулся на мою и растянулся под общий смех. И, наверное, в том момент до всех и дошло, что я охраняю гогочку, потому что он не совсем здоров.
Хочу, чтобы вы обратили внимание, дорогие читатели, что именно Игорек пробудил во мне жалость к слабому, пробудил желание помочь ему, уберечь от сильных и хулиганистых.
20
Правда, поначалу мне было скучно весь урок внимательно слушать учителя и как-то стыдно сидеть с тем, над кем смеялись все. И я тоже, каюсь.
Но могу подтвердить: воспитательный эксперимент удался. Я как-то поутихла, не досаждала соседу все новыми и новыми проказами, не прибегала на урок вся вспотевшая от беготни на перемене. И уже не так часто мне говорила учительница по русскому языку и литературе:
— Валя Травина, я тебе снижаю оценку на целый балл за грязь в тетради.
В шестом, когда мы вместе с Игорем наперегонки читали немецкие стишки (он дома занимался с мамочкой языком и потому знал его блестяще), по моему почерку можно было определить, что я стала уже более прилежной. Теперь меня вызывали, чтобы я аккуратным готическим шрифтом написала текст на доске (у меня был замечательный почерк).
А с гогочкой мы встретимся сразу после войны. И я узнаю, что тихий болезненный мальчик обожал белобрысую девчонку-сорвиголову, девчонку, которая была похожа на мальчишку в десять раз больше, чем он сам.
