Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Медицина -> Травинка В.М. -> "Валентина Травинка избранное. Том 1" -> 12

Валентина Травинка избранное. Том 1 - Травинка В.М.

Травинка В.М. Валентина Травинка избранное. Том 1 — Питер , 1998. — 386 c.
ISBN 5-8046-0055-9
Скачать (прямая ссылка): izbrannoyev2tomah1998.pdf
Предыдущая << 1 .. 6 7 8 9 10 11 < 12 > 13 14 15 16 17 18 .. 143 >> Следующая

Дети угощали меня деревенскими продуктами, которые привозили им родичи, но подружиться со мною им не хотелось: щупленькая, очень бледная, неразговорчивая, я к тому времени совсем разучилась веселиться, они же были краснощекие и упитанные, очень сильные физически.
Я сидела в уголочке, как маленький сычонок, не принимала участия в их веселых играх. Должно быть, тогда я и принялась сочинять длинные истории с радостными концами, они-то и спасали меня от жестокости моих подружек, подсмеивавшихся над девочкой-букой, которая часами могла смотреть в одну точку.
— И куда ты уставилась, проснись-ка, — тормошили они меня довольно бесцеремонно. Да, они были близки к истине: я спала на ходу, находясь совсем в иных краях. Это витание в иных измерениях стало вскоре образом моей жизни на долгие годы. Так было легче жить в мире, в котором никто меня не любил, не приласкал, не приголубил...
Как явственно я помню все детали, а событиям тех дней исполнилось уже более полувека...
Несколько дней назад я услышала слова, которые заставили меня горько расплакаться. Слова эти вернули из памяти то, о чем я только что рассказала вам, дорогие вы мои. Словно кадры из давно снятого фильма пронеслись перед глазами, и не выплаканная тогда обида дала сегодня волю слезам.
— Родная вы моя, Валентина Михайловна, — сказал один человек, потом как-то особенно зорко взглянув на меня, будто высмотрев нечто в моей душе, поправился: — Родненькая вы моя...
Не помню уж, что он дальше говорил, потому что все в моей голове словно бы перемешалось, а сердце, кажется, сбилось с ритма...
32
Вот пишу эти строчки и снова плачу. Господи! Если бы кто-нибудь сказал мне эти слова тогда, в те минуты, когда по капелькам уходила из сердца любовь, когда засыхали от черствости людской в нем первые проклюнувшиеся ростки чувствований, когда холод вытеснял из него тепло и нежность... Как бы все сложилось совершенно по-другому в моей судьбе.
Да, уж не возникло бы у меня к жизни такого отношения, когда решила я в юные свои годы, что жить не стоит, и, может быть, потому ничегошеньки не боялась, может быть, потому ничто не дрогнуло в моей груди, когда на лесной глухой просеке вышел мне на дорогу дезертир, когда расстреливал с бреющего полета нас с братом немецкий летчик. Только сейчас я поняла, какие страшные слова я написала лет десять тому назад, они как итог прожитому:
Как хочется чего-нибудь хотеть, Забыться сном коротеньким, но светлым...
Конечно, каждый по-своему переносит эту раннюю потерю доверия к жизни, один становится злым, другой равнодушным, третий — преступником, кто-то с маху кончает счеты с буднями, а большинство погружается в одиночество, холодное и бесприютное...
И подумать только, что же выталкивает человека из жизни, из радости и света, положенных ему от Господа: не сказанные вовремя ласковые материнские слова маленькому, который ждет их, который не знает брода в том Ручье, что надо перейти...
33
ГЛАВА 3
после..
П
осле войны я вернулась в родной город. И сразу же нежная, чуткая девушка, а я была тогда именно такой, попадает... в анатомический музей и принима-
ется за доскональное изучение мышц, костей и многочисленных бороздочек на них, и все это, как понятно, на человеке, который уже неживой... Нет не пугайтесь, просто я поступила в медицинский институт. Однако на второй год обучения мне сделалось невыносимо скучно: когда все изучали тайны врачевания, бледнолицая студенточка стояла возле окна и смотрела в огромный сад, и ей казалось, слышала через толстые стены старого здания, как шелестят на ветру листья огромных дубов, будто переговариваясь о чем-то между собою.
Мои однокурсницы по мединституту заводят романы, только одна я словно еще не вышла из детства и будто сплю на ходу. Зубрю кости и мышцы и все более скучнею. И вспоминаю то, что произошло год назад...
Он приближался к скамейке, на которой я отдыхала после сделанных мною двадцати шагов.
— О чем вы думаете? — спросил он.
— О том думаю, хватит ли у меня сил добраться обратно, дойти до своей палаты.
Так началась наша дружба в саду перед больницей имени Эрисмана, где мы оба тогда находились. Профессор Ундриц, помню, показывал на мне студентам, как вырывать гланды. Никто не ожидал, что кровь хлынет из горла так стремительно и обильно. Она залила халат знаменитого хирурга, забрызгала наклонившихся надо мною студентов. Я начала захлебываться.
Пока они приводили все в порядок, вторая миндалина разморозилась, и ее начали рвать без наркоза...
Одним словом, когда мне разрешили подышать воздухом в больничном садике, я напоминала тень. И все же...
Да, и все же именно ко мне подошел он и на ломаном русском языке справился о моем самочувствии. Это был Эдмунд,
34
юный поляк. Когда мне разрешили говорить, я стала учить его русским словам. Он не говорил на нашем языке, гостил у родных, заболел и попал в больницу.
Сейчас, в душной аудитории, я осторожно вынимаю засушенный цветок. Я и не подозревала, как много я значу для этого юноши. Он десять лет будет ждать моих ласковых слов, напишет мне еще много-много писем.
Предыдущая << 1 .. 6 7 8 9 10 11 < 12 > 13 14 15 16 17 18 .. 143 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed