Валентина Травинка избранное. Том 1 - Травинка В.М.
ISBN 5-8046-0055-9
Скачать (прямая ссылка):
Он был из профессорской семьи, очень воспитан и потому повел свою «даму» (то есть маленькую замухрышку в мятых бриджах с несколькими волосенками на голове) к скамейке. Ему тут же уступили два места. Так мы и сидели на этой скамейке, и, хотя Олега все время приглашали танцевать, он как будто не слышал ничьих просьб. Только глядел на меня с восторгом и слушал о том, как Анна Каренина увидела паровоз, как он приближался к станции, как она бросилась под колеса и что было потом с Вронским.
Олег так расчувствовался, что к концу моего рассказа слезы покатились из-под его длинных темных ресниц. Он вынул платок, чтобы их вытереть, но не успел. Подбежала очаровательная девчушка и сказала:
— Олежка, я тебе вытру глаза, — и стала осушать их беленьким тоненьким платочком. Она только что вошла в зал, и теперь сама чуть не плакала. — Это ты его обидела, моего Олежку?! — спросила она, и глаза ее стали оловянными, она сжала губки и стала от злости совсем некрасивой.
Она уже замахнулась на меня, но тут подоспел Вова, мой телохранитель с волейбольной площадки, на которую сам и не заходил, поскольку не умел играть. Конечно же, он не был таким воспитанным, как мой новый знакомый, и поэтому от-
26
толкнул девчушку. Драки между мальчишками на сей раз не произошло, ибо помешала организатор массовки.
— Опять из-за этой Травки буза! — воскликнула она. И закончила фразой, которая привела меня в полный восторг:
— Больше не приходи сюда, девочка, отправляйся на свою площадку и играй там в мяч. Ты не умеешь вести себя в обществе.
Так как «общество», о котором она говорила, мне тоже очень не понравилось, то я гордо пошла к выходу. А зеленоглазый златокудрый мальчик взял меня за руку, словно боясь, что я сию минуту отправлюсь на волейбольную площадку, и повел меня из зала. С тех пор он проводил все время на волейбольной площадке!
Теперь Олег и Вова стояли вдвоем по обе стороны столба. С поля мы шли теперь втроем. Черноглазый крепыш упрямо молчал — красноречием он не отличался, зато мы с Олегом наперебой вспоминали эпизоды из жизни любимых героев.
Нет, вы только представьте себе эту компанию, за которой гуськом тянулись покинутые девочки.
Они не могли отказать себе в удовольствии видеть Олега, идти хотя бы поодаль от него, слушать наши разговоры.
И сейчас, много лет спустя, я поражаюсь той силе, которая отвела его ото всех и привела его ко мне!
Потом... Потом они дрались, катаясь прямо на волейбольной площадке в пыли. Из разбитых носов лилась кровь, набежали девочки, разняли кое-как драчунов. Затем они стирали Олежкину курточку, штаны и рубаху.
— Какая ты бессовестная, Травка! — сказали они мне, когда увидели, что я продолжаю играть в волейбол. — Он ведь плачет там.
Как он был рад, увидев меня! Тут и состоялось объяснение в любви. Как потом оказалось, первое в его и в моей жизни.
— Я стану тебе писать молоком на открытках. Ты прогладишь, и проявится текст, я тебе сейчас покажу. Он сбегал за утюгом, затем достал из своей тумбочки какую-то бумажку и стал ее проглаживать.
«Я тебя люблю навсегда» проявились слова записки, которую он написал еще в первый вечер нашего знакомства!
27
— Ты придешь ко мне на день рождения? — Он назвал дату.
— Я тебе напишу об этом, а ты мне тоже напиши молоком, хорошо?
В Ленинграде я получила в первую же неделю две открытки. Под горячим утюгом потемнели строчки: «Я очень скучаю, приходи на день рождения».
Наша встреча не состоялась. Началась война.
28
ГЛАВА 2
годы войны
Мне было тогда тринадцать лет. Мама жила в блокадном Ленинграде, а меня приютила тетя, у которой было двое детей: трехлетняя дочь и шестилетний сын. Конечно, ей было не до меня. Я остро ощущала ее отношение к себе, да она и не скрывала, что я для нее обуза.
Морозы стояли в тот год в Устюжне (где мы жили) трескучие, но и в натопленном доме замерзала я от холодных теткиных слов: было мне зябко и неуютно. Я росла нелюбимым ребенком, в семье не принято было приласкать-приголубить, поэтому я давно замкнулась и уже тогда жила придуманной мною или вычитанной из книг жизнью: возле меня постоянно словно витали некие добрые существа, они-то и любили меня, я в том была совершенно уверена.
Но, видя, как часто целует свою дочурку тетя, как все лучшие кусочки она отдает своему мальчику, я хотела сделать что-то хорошее, чтобы и на меня обратили внимание и мне досталась хотя бы маленькая доля тепла. Но, увы...
От мамы не было никаких вестей, и тетка обсуждала (при мне!) с соседями по комнате (в которой проживало три семьи!), что же делать со мной дальше, если, не дай Бог, Нюша (моя мама) умрет с голоду. Приближался мой день рождения, и как-то ночью, проснувшись, я услышала разговор. Дело в том, что прилетел муж тети, военный летчик, который среди многочисленных подарков, как оказалось, привез и мой — хорошенькие туфельки.
— К весне они ей будут в самый раз, — говорил мой дядя. — Это еще из военторговских запасов нам выдали.
