Культурология - Полищук В.И.
ISBN 5-8297-0023-9
Скачать (прямая ссылка):
В 1832 г. в статье «Несколько слов о Пушкине» Н.В. Гоголь писал: «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет». Крепко сказано: явление не духа поэзии или искусства в целом, а духа русского как такового. Здесь можно -вспомнить предшествующую тему: Иисус Христос был явлением человека, человеческого духа. Пушкин — явление русского человека, русского духа. Первый — явление человечности, второй — ее национальное выражение. Между ними нет пропасти, но и разницы нельзя не заметить, Их объединяет поэтическое начало, но один из них не написал ни строчки, а второй жил по сути теми минутами, когда «стихи свободно полились». Христос провозгласил конечное торжество «нищих духом», т.е. простых, не обремененных званиями и богатством людей, а Пушкин писал «о милости к падшим». Христос искал поддержки и понимания у простых людей, Пушкин надеялся на понимание и признание народом его творчества. В конце своего жизненного пути Пушкин писал о странничестве, о бегстве от земных привязанностей, да и смерть его напоминает бегство от жизни, а не ее закономерное окончание. Путы земной ясизни мешали поэту, он чувствовал свою обремененность ими, но был не в силах порвать их иначе, как только уйдя из жизни. Пушкин — это обнаженный нерв русской культуры: с одной стороны, стесненность земными привязанностями, в чем бы они ни проявлялись, и с другой — неспособность порвать с ними решительно и навсегда. Отличительной чертой русского характера является убеждение, что ясизнь — это плен. Оно сближает его с христианским мировоззрением, в котором жизнь оценивается именно так. Но в русском характере есть и страсть к свободе, которая ставит русского человека в непримиримое отношение к жизни. Такое отношение отдаляет его от христианства, хотя оно прямо следует из понимания жизни как плена. Но из этого понимания следует и вынужденность платить за свободу только жизнью. Измениться и быть свободным в пределах самой жизни русскому человеку как бы не дано, поскольку она не воспринима
376
Раздел II
Тема 15
ется иначе, чем плен. Отсюда и заниженные жизненные потребности, и неловкость от комфорта, и стремление к опрощению, которое можно наблюдать у русской интеллигенции. Русский человек хорошо ощущает небожественную сущность жизни. Из-за этого жизнь в его глазах оказывается недостойной того, чтобы о ней заботиться, чтобы ее украшать и улучшать. Поэтому у русского человека так мало развиты повседневные формы жизни. Пушкин считал, что в духовности и самобытности Россия не уступает Западу, но уступает ему в повседневных формах жизни и в стремлениях человека к личной свободе и независимости1. С Пушкина в русской литературе начинается и культура понимания народной духовности и самобытности. Он ввел в свое творчество «простонародную» точку зрения, и диалог с ней оказался очень плодотворным.
Начало диалогичности в русской культуре
Вот что пишет об этом один из исследователей отечественной культуры: «Начиная где-то с 30-х годов воссоздаваемая Пушкиным образная картина мира во все меньшей степени стала удовлетворять его как художника, если она не заключала в себе одновременно и взгляд со стороны народа»2.
Пушкин открыл глубинный материк народной культуры, которая до него мало интересовала власти и просвещенных людей России, Народная культура, несмотря на многочисленные преобразования и переориентации в российской истории и в официальной культуре, продолжала жить своей жизнью, оставаясь как бы самостоятельным миром в государстве. Воля к власти в истории России явно преобладала над волей к культуре, но последняя все же сохранялась в самобытности народной жизни, в своеобразном мировоззрении, над которым тяготела., как считал Г.И. Успенский, «власть земли». Земля властвовала над сознанием русского человека, но он не. воспринимал ее как плен. Для него пленом оказывается жизнь без земли, только такой жизнью он тяготился. Власть земли давала силу русскому человеку, и государственная власть это чувствовала. Поэтому в России земельный, крестьянский вопрос был всегда таким острым, болезненным. Чтобы обессилить русского человека, нужно было оторвать его от земли.
377
Раздел 11
Тема 15
Угасание русской культуры
Известно, что тема народа, тема простого, «маленького» человека оказалась очень продуктивной для русской литературы. Но диалог с народом почти не вышел за рамки литературы. И сегодня, в «сумерках просвещения» утверясдается значительная роль литературы в воспитании народа. Между тем, хорошо знавший ее русский писатель и философ В.В. Розанов писал в 1915 г.: « Да вся литература (наша) XIX века и не имела другого устремления, как выесть душу человеческую и основать на месте ее Пустословие»1. Русская литература XIX в. была зеркалом русской жизни, и Ленин был глубоко прав, когда назвал творчество Толстого зеркалом русской революции. Но сам Ленин предпочитал «смотреться в зеркало» марксистской литературы, не имевшей никакого отношения к русской культуре. После 1917 г. воля к власти в очередной раз победила в России потребность в культуре, и это сыграло трагическую роль в развитии русской культуры. Губительным для культуры оказалось физическое истребление многих ее деятелей, уничтожение широко развернувшегося в 20-е гг. краеведческого движения, единообразие школьного образования, повсеместно насаждавшийся «социалистический реализм» в искусстве. Но самым губительным для русской культуры стал окончательный отрыв русского человека от земли, т.е. насильственная коллективизация сельского хозяйства, и преобразование практически всей жизни народа по образцу фабрично-заводской деятельности, т.е. индустриализация. В новом духе было воспитано несколько поколений. К этому нужно добавить почти полное истребление крестьянского быта, о чем в 70-е гг. поведали нам писатели-«деревенщики». В середине 60-х гг. один из самых русских поэтов XX г. Николай Рубцов писал: «Россия. Русь! Храни себя, храни!» Его творчество стало как бы прощальным диалогом с русской природой, с исконно русскими ценностями. Завершающим литературным образом уходящей в прошлое русской культуры стал роман В. Распутина «Прощание с Матерой» (1976). В этом произведении затопление острова в целях создания водохранилища символизировало гибель еще одной Атлантиды — старой России.
