Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991 - Яковлев А.Н.
ISBN 5-85646-109-6
Скачать (прямая ссылка):
Но это пассивное наблюдение, не думайте, что это простая вещь, это чрезвычайно важная вещь. Она нужна во многих отношениях потому, что она дает новые связи и психологически действует на людей. Ежели у Вас арестованные сидят, и если Вы знаете, куда он ходил вчера и сегодня — это на него действует. У нас, к сожалению, наружная служба поставлена очень плохо. У нас нет квалифицированных людей, выражаясь на чекистском языке, то-пальщики, и эти топалыцики ничего не стоят. Разведчик моментально их узнает, хотя бы по одежде, у них стандартные пальто, плохо поставлено это дело. Мы сейчас ставим задачей создать по-настоящему наружное наблюдение, причем не стандартное, а такое, которое может выполнять любое задание и в одинаковой степени не плохо, а приспособить к специфическим задачам, ходить за определенным объектом, чтобы он мог работать по мере необходимости. Если хотите в целом, то это будет перевод этого наружного наблюдения на пассивного наблюдателя более активным. Это требует соответствующей культуры, квалификации, умения наблюдать, это вырабатывается в человеке не сразу, а очень длительно.
Тут тов. МИРОНОВ1 мне рассказывал случай с английским разведчиком «МАКДОНАЛЬД». Всех этих англичан арестовали, посадили, оставили только «Макдональда»2 и, когда на другой день его привели на допрос, он задал вопрос: «Что моих товарищей посадили в тюрьму или освободили?». Они сидят. Он говорит: «Тут они не сидят, скажите мне, где они, а если Вы считаете неудобным ответить на этот вопрос, то скажите прямо». Спросили, откуда он знает это. «Мы же по крышам гуляем», — говорит, — «Я сегодня
1 Речь идет об JI. Г. Миронове — начальнике 3 отдела ГУГБ НКВД.
2 Вероятно, имеется ввиду В. Макдональд — один из обвиняемых на процессе по делу «о вредительстве на электростанциях СССР» в апреле 1933 г.
был там, гулял, а следов моих товарищей не видел» (а они все имели резиновые подошвы с оттисками).
Крупный инженер и разведчик, вот его наблюдательность, настолько она у него развита, что он обратил внимание даже на подошву. Тут наш агент никогда не догадался бы, что здесь может играть роль подошва (смех).
Нам нужен такой агент, который был бы хорошо одет, умел бы себя держать, который пришел бы в Метрополь и в Московскую гостиницу, мог бы станцевать фокстрот и не выделялся бы из той среды, а у нас его тут же видно, что это чекист. Для этого, товарищи, нам надо подобрать соответствующие кадры и их воспитать, а не так, как мы это делали до сих пор, по преимуществу вербовали красноармейцев, а надо вербовать людей, которые обладают способностями, например: инженер может быть неплохой разведчик. Он может завязать знакомство и активно работать.
Так как Вам придется работать по преимуществу в больших городах, надо иметь это в виду, что Вам создаст, так сказать, настоящую наружную разведку.
Третье и последнее — это наша следственная работа. Со следственной работой у нас получилось в нашем учреждении несколько казусная вещь. У нас, вопреки всем планам разведки, ее природы, являлась наследственная1 работа. Если взять соотношение этой агентурной работы во всем, возьмем и следственную работу, то следственная работа у нас занимает, по крайней мере, 80%. Такое соотношение совсем неправильно, оно поворачивает все дело наоборот. Мы думаем в ближайшее время эту ошибку исправить, т. е. отделить агентурную работу от следственной. Сейчас агентурист, он же и следователь, ему некогда заниматься агентурной работой, потому что арестованный не ждет, а агент подождет. С арестованного надо взять протокол допроса. Мы не знаем, что нам арестованный даст, может быть он ничего не даст, поэтому на него нужно нажать.
Я думаю, что мы это дело поправим. Следствие у нас должно занимать минимальную часть нашей работы — 20%. При хорошей агентуре — не больше. Враг не успеет накопить силы и следствие мы по-другому поведем. Тогда он будет обладать такой суммой материала, что допрашиваемому некуда будет деваться. Если вы сейчас тратите на следствие 15 дней, тогда он будет моментально давать все показания и признаваться в виновности, поэтому следственная работа не будет занимать столько времени, как сейчас, но тем не менее это очень важное дело. Следствие, как говорят, венчает дело. Следствие уже является результатом агентурной работы в нормальных условиях работы. Но так как у нас довольно порядочно пройдет времени, пока мы не создадим агентурную сеть, поэтому некоторый отрезок времени будем жить на том следствии, на котором сейчас живем. Я хочу остановиться на этом старом положении. Если у нас будет хорошо налаженная агентурная работа, то агентурист будет вести агентурную разработку таким образом, что можно будет располагать всем материалом по контрреволюционной организации и даже некоторыми документами. Не случайно, что у нас нет ни одного документа. Следствие ведется только на признании, и вообще психология такова, что сознался — и хорошо, раскололся и ладно, а подкрепить документами нет.
Когда будет хорошо налажена агентурная работа, тогда все недостатки будут устранены, и следователю будет легче вести дело. Материал позволит ему вести дело с достаточной полнотой. Тогда нужно будет допрашивать, чтобы привести к сознанию, будет какой-то предел, что до такого-то предела есть материал, а потом поднажму и еще кое-что покажет.
