Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
4. Вблизи моря Ворукаша жили, очевидно реальные, враги Кави Виштаспы, предводителем которых являлся Арэджатаспа, брат его Вандарманиш обращался к Ардвисуре «у моря Ворукаша» с молитвой даровать ему победу над Заривари и «воинами арийскими» (Яшт V, 116-117). У Арэджатаспы был еще один брат — Хумаяка (Яшт V, 113). Это скорее всего является еще одним свидетельством реальности существования этих персонажей и «моря Ворукаша».
5. Ардви, текущая с гор Хукарья до моря Ворукаша, довольно определенно в реальной географии соответствует Сырдарье, берущей начало с высочайших гор региона и впадавшей, очевидно, во время составления «Гимна Ардвисуре» в большое озеро на месте современного Дарьялык-такыра.
6. О реальности существовавшего представления о море Ворукаша к северу от Индии за горами может свидетельствовать и текст позмы III-IV вв. н.э. на парфянском языке «Драхт асурик» («Ассирийское дерево», 44), где есть, хотя и частично поврежденный, текст: «...с горы на гору идут к большой стране земли, от берегов Инда к озеру Вар-каш, к людям различных племен...» [Брагинский, 1956, с. 225].
Вместе с тем к явно мифическим относится текст «Бундахишна» (гл. 13) о том, что «озеро Ворукаша к югу от Альборза занимает треть земли», как и то, что это море является средоточием вод [Брагинский, 1956, с. 102, примеч. 5]. Альборз — горный кряж, окружающий землю по представлениям иранцев («Бундахишн», гл. 5, 3-4, см. [Брагинский, 1956, с. 102]).
В отличие от понятия «воды Ардви», более определенны данные о реке Ранхе в Авесте; возможно, что эти сведения внесены в текст позднее, чем первые. Ранха характеризуется как глубокая и широкая река (Яшт V, 63). Знакомство с реальным объектом обнаруживаем в «Гимне Ардвисуре» (Яшт V, 81), где отмечается остров «в стремнине реки широкой Ранхи», на которой тур Иойшта, сын Фрияны, приносил жертву богине. Упоминается и какая-то рыба, живущая «в водах Ранхи» (Яшт XIV, 29), что тоже не могло быть абстрактным или мифологическим представлением.
Добавим к этому, что в тексте «Гимна Ардвисуре» (Яшт V, 73) упоминаются «туранцы-дану», что, несомненно, отражает представление о туранцах, живущих у реки (danu — авестийская река, см. [ОИЯ, 1979, с. 285]), что согласуется с приведенными выше сведениями 81-й строфы (о туранцах — восточноиранских кочевых племенах см. [Marquart, 1901, с. 155-157; Иностранцев, 1911, с. 303-304 со ссылкой на Григорьева; Nyberg, 1938, с. 250 и сл.; Абаев, 1956]).
И.Стеблин-Каменский отмечает, что «Ранха (Рангха, Раха) родственно древнеиндийскому „раса" — „сок, влага, жидкость", русскому
201
слову „роса“» [Авеста, 1993, с. 202]. В тексте «Гимна Ардвисуре» (Яшт V, 120) говорится:
И четырех ей создал Axypa жеребцов,
Te кони — Дождь, и Ветер,
И Облако, и Град.
Они ей постоянно Льют влагу, о Спитама,
Поят ее росою (курсив наш. — Б. В.)
Числом неисчислимым Ей сыплют снег и град.
Авестийская Ранха сопоставляется и часто отождествляется со скифским названием Волги — Pa (см. [Членова, 1989, с. 225 и сл.], где приведена литература вопроса). Вместе с тем это скорее всего однозначные названия рек.
В Южном Приуралье в средние века бытовал еще один сходный гидроним. С.Г.Агаджанов обратил внимание, что в тексте «Худуд ал-алам» описывается река под названием Рас, отождествляемая
В.Минорским с притоком р. Урал — Илеком (см. [Агаджанов, 1969, с. 79], там же ссылки на литературу).
Вряд ли могут быть признаны убедительными и соображения о соотнесении только Волги с реальными бобрами и «бобровой» тематикой в «Гимне Ардвисуре» (см. детальный анализ ее в работе
Н.Л.Членовой), как и сходных представлений в верованиях финно-угорских народов, приведенные там же [Членова, 1989]. Бобры еще в недавнее время, как это показал С.Г.Агаджанов, анализируя средневековые тексты об огузах, обитали в долине р. Иргиз и, возможно, в Мугоджарах [Агаджанов, 1969, с. 55 и сл.].
Интересно, что, по данным Идриси, высоко ценились и меха обитавших здесь же золотистых лисиц, одежды из которых могли носить только «цари той страны», а вывоз их в другие страны был запрещен [Агаджанов, 1969, с. 55]. Можно вспомнить упоминаемого в «Гимне Хварно» в Авесте (Яшт XIX, 28) «отважного Урупи, что носит лисий мех», который правил во всех семи каршварах и «одолел в сраженьях всех дэвов и людей». По комментарию И.Стеблин-Каменского, это имя (полностью Тахма-Урупи-азинавант, в «Шах-наме» — Тахмурас) означает дословно «отважный, в лисий мех одетый» [Авеста, 1993, с. 203]. Если же учесть значительную обводненность дельтовой области в Восточном Приаралье и обширные тугаи здесь (они существовали даже в современной дельте Сырдарьи, где до 40-х годов XX в. водились тигры — см. [Казахстан, 1970, с. 69]), то есть все основания допустить, что бобровые колонии в древности доходили до Восточного Приаралья и дельты реки Ранхи — Сырдарьи. А соседство с финно-
202
угорскими народами в этом регионе было не меньшим, чем в Поволжье. Стоит учесть, что реликтовые черты культа бобра, которые отражены в Авесте и на которые особо обращают внимание исследователи, отмечены в верованиях прежде всего зауральских финно-угорских народов — хантов и манси [Членова, 1989, с. 235], соседствовавших с племенами Восточного Приаралья (их прежде всего связывала хозяйственная зона летних пастбищ кочевников в междуречье Тобола и Ишима — см. главу 4 части III). Отмеченное исследователями соединение в пермском «зверином стиле» черт медведя и бобра [Членова, 1989, с. 236], может быть, и послужило на базе сходных верований причиной распространения культовых фигур медведя в джетыасарской керамике I тыс. н.э., отмечаемое Л.М.Левиной в связи с появлением в Восточном Приаралье угорских племен [Левина, Чижова, 1995; Левина, 1996]. До этого зооморфные изображения в этой культуре отсутствовали.
