Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
210
ского характера о разных областях Ахеменидской империи, куда входили многие области Среднеазиатско-Казахстанского региона. Сведения эти неоднократно изучались и интерпретировались (литературу см. в примечаниях к тексту [Доватур и др., 1982]).
В эпоху Геродота и несколько позже в античной географии появляются элементы природной зональности. Сосуществуют представления о Земле как о диске и шаре. С именами Парменида и Эвдокса Книдского связано научное доказательство шарообразности Земли, последний произвел и некоторые измерения земного шара. В связи с идеей о шарообразности Земли обсуждалось проблема мирового Океана.
В эпоху Аристотеля вопросы физической географии включаются в «метрологию», определяются некоторые меридианы, рассчитывается высота гор.
Большой новый объем географических знаний связан с эпохой завоеваний Александра Македонского. Для Средней Азии это особенно существенно, так как расширило представление о горных системах на юге региона, о реках и их истоках и устьях, но вместе с тем эта эпоха породила ряд заблуждений, которые стали традиционными в античной научной литературе и позднее (прежде всего отождествление Яксар-та-Сырдарьи с Танаисом и представления о впадении его в Каспийское море).
Начало собственно научной географии положил Эратосфен (III в. до н.э.), обобщивший накопленные знания. Он считал, что разработка карт — главная задача географии. Литературная география с большой долей этнографии получила развитие в трудах Полибия, Посидония и Страбона. Позже к этому направлению принадлежали Тацит, Аммиан Марцеллин, Прокопий Кесарийский. Труды Эратосфена по определению географических координат на основе астрономических измерений продолжил Гиппарх (II в. до н.э.). Большую роль сыграла карта Агриппы (I в. до н.э.), располагавшего данными Эратосфена. Плиний Старший (I в. до н.э.) использовал сведения из римских итинерариев не только для территории Европы, но и в связи со Средней Азией (несомненно, водный путь по Оксу от Индии в Каспийское море). В его труде «Естественная история» есть оригинальные новые сведения, например, о районах Восточного Прикаспия.
Научному направлению географии были привержены Марин Тирский и Клавдий Птолемей, труды которого были высшим этапом в развитии античной географии (рис. 13), — позднее она пришла в упадок. А наследие Птолемея было сохранено в Византии и стало основой в развитии арабской географии, где его влияние ощущается очень явственно.
Если греки четко знали, что горный пояс пересекает Азию от Кавказа до Индии в широтном направлении (см. [Дитмар, 1980, рис. 2, карта по Демокриту]), то представления о Каспийском море менялись.
211
Л.А.Ельницкий [Ельницкий, 1961, с. 206] высказал предположение, что они развивались от Гекатея, Геродота и Аристотеля, считавших на основании умозрительных заключений, что это замкнутый бассейн, к мнению, распространившемуся в эпоху эллинизма и основанному на неправильных выводах Патрокла о том, что Каспий — залив «Северного Океана». Начиная с Птолемея (География, V, 97) ученые вновь вернулись к представлению об этом море как о замкнутом водоеме (рис. 13, см. также [Дитмар 1989, с. 37]).
Аральское море, находившееся в стороне от торговых путей и трасс военных походов, осталось неизвестным античным авторам. Дж. Томсон [Томсон, 1953, с. 191] считает, что до византийского посла Земар-ха ни один западный путешественник не описал этого водоема. Высказывалось мнение, что впервые об Арале писал Ибн Русте (начало X в.) [Берг, 1908, с. 580] или что сведения Аммиана Марцеллина (IV в. н.э.) об Оксийском озере, куда впадают Араксарт (Яксарт?) и Димас, относятся, возможно, к Аральскому морю (История, XX,
6, 59).
Если есть основания считать, что Гекатей и историки похода Александра находились в зависимости от древних ионийских карт, составленных по информации о восточных походах Дария [Heidel, 1937], то уже у Эратосфена и Страбона могли быть по сравнению с ними новые данные, так как в связи с обводнением Узбоя открылся водный путь из Бактрии в Каспий и появились первые сведения о берегах Окса.
Внимание греков привлекали, конечно, и две крупнейшие реки Средней Азии — Амударья и Сырдарья. Амударья у Геродота названа Араксом, при этом он смешал данные об этой реке и Араксе кавказском. К тому же есть упоминание и об Араксе (Волге) в связи с историей скифов. И.В.Пьянков детально анализировал все эти сведения ([Пьянков, 1975]; см. также [Доватур и др., 1982, с. 183-185]). В дополнение можно отметить, что даже Узбой в древности впадал в Каспийское море в отдельные периоды двумя рукавами (Аджаиб и Актам), между которыми находился большой остров, действительно напоминавший, согласно Геродоту, Лесбос размерами и очертаниями (Геродот I, 202). Это современный полуостров Дарджа. Вблизи дельты Узбоя водятся тюлени, здесь даже есть остров Тюлений. Еще в XIX в. они водились и в Аральском море [Эверсман, 1850, ч. II, с. 71], поэтому тюлени не могут быть аргументом в споре о локализации Араксов Геродота. Нам представляются довольно убедительными доводы И.В.Пьянкова в связи с определением маршрута похода Кира II о том, что Араке массагетов — это Узбой, обводнявшийся периодически уже в VI в. до н.э., а стабильно с V в. до н.э., когда в конце этого века на его берегах появляется постоянное население. Поселения на берегах Келькора в дельте Узбоя, как мы отмечали, датируются тоже с V в. до н.э. Предложенная Я.Харматтой реконструкция текста пятого
