Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Более ранняя датировка джетыасарского сырцового строительства не находит исторического объяснения и не имеет аналогов в Средней Азии. Даже в более развитом земледельческом Хорезмском оазисе строительство крепостей начинается в VI в. до н.э., для этой эпохи известен только один памятник — городище Кюзели-гыр. В керамическом комплексе Северного Тагискена, как мы уже отмечали выше, М.А.Итина выделила несколько групп с четким указанием на их происхождение. Местной ею признана андроновская (федоровская) керамика. Тот же комплекс, с которым JI.М.Левина сопоставляет джеты-асарский материал, относится к дандыбаево-бегазинской культуре Центрального Казахстана, а это не исключает связь с этим районом напрямую, а не через Тагискен. Следует обратить внимание на то, что для погребений раннего типа (впрочем, как и для всех остальных) в джетыасарской культуре характерна северная ориентировка погребенного. На фоне широко распространенной в раннем железном веке широтной ориентировки и конкретно — западной этот факт дает основание определить районы распространения подобной ориентировки.
190
He претендуя на полноту сопоставлений, укажем, что она характерна для саргатской культуры на юге Западной Сибири и тасмолинской культуры Центрального Казахстана. В последней, как уже подчеркивалось, Л.М.Левина находит наиболее близкие аналогии джетыасарской «кухонной» посуде домашнего изготовления, которая выступает своего рода этническим индикатором при исследовании могильников.
Таким образом, есть все основания связывать формирование джетыасарского комплекса с районом, близким к югу Западной Сибири и Центральному Казахстану. Это необязательно должны быть низовья Сырдарьи, куда джетыасарцы могли прийти не позднее IV-III вв. до н.э., когда режим обводнения Восточного Приаралья сделал этот район пригодным для постоянной жизни населения. Следует учесть, что в районе между Западной Сибирью и Центральным Казахстаном есть малоизученная область гор Улутау и долины р. Сарысу, впадавшей либо в Сырдарью, либо в озеро у ее низовьев, где А.Х.Маргулан обнаружил довольно крупные тепе с керамикой, по описанию, возможно, джетыасарского типа [Археологическая карта Казахстана, 1964]. Исследование этого района с 50-х годов стало невозможно из-за того, что он вошел в зону космодрома Байконур, поэтому, к сожалению, можно высказать только предположения, что с этой областью, ближайшей к Восточному Приаралью, могли быть связаны начальные этапы формирования джетыасарского комплекса.
Когда в низовьях Сырдарьи уже появилось и получило развитие сырцовое строительство, особый режим обводнения Джетыасарского урочища (обилие влаги) приводил к постоянному разрушению оснований сыровых построек (это наблюдал каждый археолог в пределах современных земледельческих оазисов). Местное население укрепляло их, возводя новые обводы стен и башен, в результате и получалась столь своеобразная массивная постройка, поражающая своей монументальностью.
Погребальный обряд и сооружения джетыасарской культуры не могут быть связаны с Северным Тагискеном. Здесь нет обряда трупосожжения или его следов. Если это не генетический признак, то хронологический, так как с III в. до н.э. в низовьях Сырдарьи, судя по материалам чирикрабатской культуры, этот обряд исчезает. Кирпичные склепы, скорее всего, появляются со II в. до н.э., по внутреннему оформлению погребальных камер они связаны с секционной планировкой, которая, в свою очередь, может быть объяснена инокультурным влиянием.
Единичные находки нескольких экземпляров бронзовых наконечников стрел, по которым Л.М.Левина определяет раннюю дату размытых склепов, вряд ли без комплекса дают основание для убедительной датировки. В склепе у Малого дома на Алтын-асаре такой наконечник стрелы вместе с железным ножичком был завернут в тряпочку, следовательно, он вряд ли входил в вооружение погребенного. В Средней Азии известны случаи употребления бронзовых наконечников стрел,
191
находимых на разрушенных памятниках, в качестве оберегов от грома (туркмены Мангышлака); вероятно, аналогичные поверья объясняют и находку нескольких таких наконечников в помещении средневековой усадьбы около Кават-калы (раскопки помещения производились автором). Все это заставляет нас быть осторожными.
Во всяком случае, нет никаких оснований сопоставлять кирпичные склепы с мавзолеями Тагискена. Повторим еще, что в склепах нет свойственного тагискенским мавзолеям обряда кремации. Входы всех мавзолеев Тагискена обращены на восток, а у склепов — на юг; резко отличается и внутренняя конструкция камер, которая сопоставима с секционной планировкой, появившейся в джетыасарской культуре значительно позже предлагаемой теперь ранней даты склепов. Можно обратить внимание на сходство склепов с камерами внутри мавзолея Бабиш-мулла2 в чирикрабатской культуре [Вайнберг, Левина, 1993], но это может быть объяснено их синхронностью и влиянием джетыасарской культуры на оформление погребальных сооружений, связанных с новым для чирикрабатцев обрядом труповыставления. Мы довольно подробно остановились на вопросе о происхождении джетыасарской культуры, так как это нам представляется весьма существенным в связи с этнической ситуацией всего региона Восточного и Северо-Восточного Приаралья в I тыс. до н.э. В дополнение к отмеченному выше обратимся к палеоантропологическим материалам (см. [Кияткина, 1993; Кияткина, 1993а; Кияткина, 1995]).
