Англия под властью дома Стюартов. Т. 2 - Юм Д.
ISBN 5-89329-531-5
Скачать (прямая ссылка):
Глава! (XVI)
25
ших его хранить верность этому святому союзу.1" Гамильтону, Лодердей-лу, Данфермлину36' и другим вельможам из той партии, которую ковенан-теры называли «ингейджерами», приказали немедленно покинуть короля и удалиться в свои поместья, где жили они впоследствии на положении частных лиц, лишенных власти и отстраненных от всякого участия в общественных делах. Ни одному из английских друзей Карла, служивших его отцу, не разрешили остаться в Шотландии. Сам король вскоре обнаружил, что в нем видят лишь пустой символ государства, а те жалкие остатки монаршей власти, которыми он все еще обладал, лишь навлекают на него новые оскорбления. Одна из частей четвертованного тела Монтро-за — его верного слуги, действовавшего по его прямому поручению, — была отправлена в Абердин и выставлена над городскими воротами, и когда мимо проезжал король, ее даже не потрудились снять." Генеральная ассамблея, а затем армия и комитет сословий, безропотно выполнявшие ее волю, опубликовали декларацию, где торжественно заявлялось, что «они не намерены присоединяться к какой-либо из малигнантских партий и поддерживать ее дело, но будут продолжать борьбу во имя своих прежних целей и принципов; что они осуждают все грехи и преступления короля и его дома, а признавать его права и отстаивать его интересы будут лишь при условии подчинения последних интересам Господа и лишь постольку, поскольку он сам будет готов выступить на стороне Божьего дела, а также покаяться в своих прежних проступках и в грехах своей династии».12
Оказавшись в полной власти этих мрачных и жестоких фанатиков и не имея иных гарантий безопасности и личной свободы, кроме тех, какие им самим угодно было ему предоставить, король принужден был пойти на шаг, оправдать который можно было лишь его молодостью и крайней неопытностью, а также абсолютной безвыходностью его положения. Он издал декларацию, которой добивались от него ковенантеры.13 В ней Карл благодарил милосердное Провидение, волей коего он был освобожден из сетей зла, вполне постиг истину ковенанта и был подвигнут к тому, чтобы всецело предаться Господу и на него одного возложить все свои упования; он глубоко каялся и тяжко скорбел в духе своем из-за того, что его родитель шел некогда путями нечестия, противясь ковенанту и делу Реформации и проливая кровь народа Божьего во всех своих королевствах; он оплакивал идолопоклонство своей матери и терпимость к нему в доме отца — страшное оскорбление всем протестантским церквам и дерзкий вызов Тому, кто есть Бог ревнивый, карающий детей за грехи отцов; он торжественно заверял, что отныне не будет у него иных врагов, кроме врагов ковенанта, что он ненавидит папизм, суеверие, прелатство, ересь, раскол и нечестие и полон решимости не допускать, а тем более не поощрять в своих владениях подобные мерзости; он заявлял, что никогда не будет дарить свою благосклонность и оказывать покровительство тем порочным людям, которые ставят его интересы выше интересов Евангелия и царствия Иисуса Христа; наконец, он выразил надежду на то, что, какие
26
События 1650 года
бы неудачи ни постигли его дело из-за его прежних грехов, ныне, когда он, подчинив свое дело делу Бога, снискал милость Всевышнего и оказался на Его стороне, божественное Провидение непременно благословит его оружие победой.
Но духовенство и ковенантеры по-прежнему не верили в искренность короля Необыкновенная легкость, с которой соглашался он на все, что от него требовали, внушила им подозрение, что в собственных уступках король видит лишь нелепый фарс, в котором участвует единственно лишь по необходимости. А потому они приготовили для него новое испытание. Торжественный обряд коронации был отложен на более поздний срок, вместо этого они решили, что король должен публично явить свое смирение и принести покаяние перед всем народом. Двенадцать пунктов, по которым королю надлежало каяться, были направлены ему в виде особой очистительной декларации, и он согласился подвергнуться этому позору. В декларации вновь и в весьма суровых выражениях описывались всевозможные грехи его отца и деда; не было забыто и идолопоклонство его матери; кроме того, от короля требовали еще раз торжественно заявить, что восстановления собственных монарших прав он желает единственно лишь в видах служения делу религии и твердо намерен подчинять их интересам царствия Христова.14 Одним словом, поставив алтарь выше трона и дерзко поправ ногами королевское достоинство, священники, пользуясь своим безграничным влиянием, делали все, чтобы еще сильнее втоптать его в грязь, а их несчастный государь должен был безропотно сносить все эти оскорбления.
Карл ясно видел, что всякая действительная власть у него отнята, а его сан унижен и посрамлен. Его не приглашали к участию в каких-либо советах, с его мнением совершенно не считались в государственных делах, его личного расположения было достаточно, чтобы дискредитировать любого претендента на какой-либо пост или должность. Все попытки короля примирить враждующие партии лишь усиливали подозрения, которые питали на его счет ковенантеры, не видевшие в нем своего настоящего союзника. Аргайл, который, употребляя попеременно хитрость и уступчивость, отчасти руководил этой безумной кликой, а отчасти следовал за ней, оставался совершенно глух ко всем намекам и авансам короля, желавшего войти с ним в более доверительные отношения. Малигнанты и ингейджеры37' по-прежнему возбуждали всеобщую ненависть и подвергались жестоким преследованиям, и любой неугодный духовенству человек непременно получал одну из этих кличек. Господствовавший тогда в Шотландии фанатизм, исполненный злобной нетерпимости и крайнего ожесточения и столь охотно искавший всюду новых врагов, нашел для себя еще один предмет ненависти — им стали так называемые колдуны. Вера в реальность ведовства была столь сильной, что по обвинению в этом преступлении судьи отправили на костер великое множество людей. В одной деревеньке близ Бервика, где имелось всего лишь четырнадцать дворов, сожгли четырнадцать человек.15 Возникла целая наука о том, по каким
