Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
Пока шли диспуты, доклады, выступления в клубах и на производствах, активно поддерживаемые комсомольцами и партийцами, исчезали и осквернялись сами мощи - оболганные, осмеянные и оплеванные. Многие мощи были потеряны. А ведь это были люди, причисленные к лику святых, которые, пройдя через очищение и познание высших духовных ценностей, старались передать их своему народу. И это им удавалось. Почести они заслужили своими практическими делами, и после своей смерти доставляя людям облегчение и умиротворение. Через них сохранялась великая духовная связь между многими поколениями, совершенствование в добре и вере, происходящее в веках. И эту связь, достигнутую подвижническим трудом лучших сынов народа, пытались насильственно прервать и пресечь большевики.
Но Бог рассудил иначе, возвращая народу утерянные святыни. Чудом сохранились считавшиеся безвозвратно утерянными мощи величайшего святого земли Русской преподобного Серафима Саровского. Они случайно были обнаружены только в 1991 году в подсобных помещениях музея атеизма, располагавшегося в то время в Казанском соборе С-Петербурга. С большими почестями, путешествуя с крестным ходом из города в город, мощи святого нашли, наконец, свое
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
255
пристанище в восстановленном Свято -Троицком Серафимо-Дивеевском монастыре, основанном самим преподобным.
Одновременно с изъятием церковных ценностей шел не менее кощунственный «ленинский почин» - изъятие ценностей из могил на богатых купеческих кладбищах. Особый размах - в крупных городах Поволжья. Мне довелось подробно общаться с очевидцами и участниками того, как большевики орудовали на Всехсвятском кладбище в Саратове в конце 1920-х годов. Чекистские бригады оскверняли одну могилу за другой, вскрывая гробы, снимая с покойников все личные украшения из драгоценных металлов и камней, иконы, с которыми отпевали покойников. Конечно, человек верующий да и обычный порядочный человек, у которого еще не умерла честь и совесть скорее сам ляжет в гроб, чем пойдет на такое. Даже разбойник с большой дороги не опустился бы до этого. Но чекисты всегда подчеркивали - они «люди особой породы». Им все нипочем, и они, ломая пальцы на скелетах, собирали кольца, копошились голыми руками на груди покойных, нащупывая нательные кресты и радовались, как дети, когда находили с алмазами: ведь это так важно -«брильянты для диктатуры пролетариата».
Если гробы оказывались из серебра, а таких было много, - их складывали штабелями и вывозили на подводах. Нанятые мужики шептали молитвы и усердно крестились. Лошади отказывались везти такой груз, и их нещадно били. Останки сбрасывались грудой лопатами в пустую могилу и закапывались. С крестов и памятников зубилом скалывались дощечки с именами покойных, которые были золотыми, серебряными, реже медными. Среди баянистов хорошо был известен случай про баян - «золотые планки». Только это была не метафора - планки были действительно золотыми. В 1930 году в артель «Музыка» была передана подозрительно тяжелая надгробная пластина желтого металла, из нее сделали целиковые планки. После продажи инструмента оказалось, что отходы от пробивки планок - чистое золото. Стали искать сам инструмент, но он таинственно исчез. Вряд ли баянист получил бы удовольствие в игре и вдохновение, узнав что планки у его баяна с кладбища. Преподобный Серафим Саровский
Склепы особо богатых грабили чекистские команды особого ранга - специалисты по драгоценностям. Работа была «чистая» - без лопат и грязи. Камнетесы вскрывали саркофаги, а спецы отбирали, сортировали и складывали добычу.
Знаменитое социалистическое соревнование не обошло стороной и эту грязную работу, возведя ее в ранг государственной. Но только в чем тут соревноваться? В мародерстве, кощунстве или подлости? Но и в этой сфере среди чекистов были свои передовики.
ЧЕЛОВЕК - СОЗДАНИЕ ВОДОПЛАВАЮЩЕЕ
Людей всегда тянуло к воде, и москвичи не были исключением. А потому мы и еще две семьи с нашего двора ездили на выходной день, например, в Серебряный Бор. Остановка автобуса, перевозившего туда желающих искупаться и отдохнуть, находилась у гостиницы «Метрополь», а большая очередь ожидающих в основном располагалась рядом, в сквере, у знаменитого старинного фонтана. Москва-река в Серебряном Бору была неширокая, с невероятно, до неприличия, заросшими зелеными берегами. Но вода была чистая, прозрачная и вкусная.
К середине лета в самом городе река мелела настолько, что возле Бабьегородской плотины, у «стрелки» перед Каменным мостом, мы переходили реку, прижимая одежду к груди. Сперва с камушка на камушек, а потом часть пути по воде: там было чуть выше колен. Плотина еще хоть как-то поддерживала уровень воды в Водоотводном канале, прорытом по болотным местам для осушения Замоскворечья.
Но не у каждого хватало энергии и сил ездить на выходной в далекие Серебряный Бор, Кунцево, Фили, Новогиреево и другие живописные дачные места тогдашнего Подмосковья, вырываться из пропыленной грязной Москвы. (А она, к сожалению, была такой всегда: и в XIX, и в XX веке, и до революции, и после нее.) Мой дядя Павел Тарасов предпочитал пляж в Лужниках - красивый вид на Воробьевы горы и мягкий, чистый, песчаный берег. В общем, это был самый близкий и большой городской пляж Москвы. Отправляясь туда, мы доезжали до деревни Воробьевки, спускались с горы вниз к Москве-реке, переезжали ее на катере или лодке и оказывались на другой стороне реки - на пляже.
