Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
Однажды в установленное время к Торгсину приехала, как обычно, точно такая же машина со строгими людьми. Принято было считать, что кроме кожаной куртки чекисту хорошо бы иметь «холодную голову, горячее сердце, чистые руки». С учетом этих требований и действовали предприимчивые имитаторы. В общем, у приехавших все было как всегда и как у всех.
- Наш товарищ перешел на другую работу, теперь приезжать буду я, - сказал сухим, не терпящим возражения тоном тот, у кого предполагалась холодная голова, и, показав соответствующее удостоверение, расписался в бумагах. Остальные, с чистыми руками, молча, но с достоинством, переходящим в надменность, погрузили приготовленные ящики с печатями и пломбами. Машина рванула отчаянно - надо полагать, у шофера наверняка было горячее сердце.
И как только машина скрылась за поворотом, к дверям Торгсина подъехала другая, точно такая же, и молодцы-чекисты вышли в точно таких же куртках и с тем же достоинством, но они были настоящими (задержала их на минуту телега с упрямой лошадью, выезжавшая из двора на улицу).
- Вот только что уехали и все увезли, - говорили кассиры и директор, разводя руками.
- Далеко уехать не могли. Они где-то в городе, - решили инкассаторы.
Подняли тревогу. Выезды из города и вокзал блокировали. Но в это время катер с ловкими людьми подходил к маленькому причалу, расположенному в пятидесяти километрах, на берегу соседней страны, где их уже ждали.
Эта операция, блестяще осуществленная, осложнила проведение подобных в других городах и в особенности в Москве - охрана доставки и инкассаторских операций значительно усилилась. А может, просто моря рядом не было.
Но все же у московских покупателей Торгсина стало полегче на душе. Да и участие в чем-то новом бодрило и увлекало.
МЧАТСЯ КОНИ -ВЬЕТСЯ СНЕГ ИЗ-ПОД КОПЫТ
Вгородах, как и во всей стране, шел грандиозный переворот: старое - и плохое, и хорошее - сменялось новым; осуществлялся один из главных принципов: все должно быть иначе. Одной из ярких достопримечательностей городов были извозчики. В каждом городе они были особые, свойственные духу именно этого города. И складывались эти качества извозчиков десятилетиями.
Поездку в экипаже невозможно сравнить с поездкой в любой, самой хорошей машине, как невозможно сравнить езду верхом с ездой на велосипеде.
Мне много раз приходилось ездить на извозчиках - и в Одессе, и в Киеве, и, конечно же, в Москве. Особенно врезались в память поездки зимой. Как это было красиво, романтично, сколько было во всем неповторимой прелести! Отец и дядя закрывались медвежьим пологом до груди, а мать - до подбородка. У меня же выглядывали только нос и глаза. Компактные, легкие сани мчались стремглав, казалось, что лошадь их не чувствует. Из-под копыт летели брызги, а из-под полозьев - струи рассекаемого снега. Дух захватывало, лицо горело (а особенно горело у пацана, который прицеплялся сзади, поставив ноги на концы полозьев). А когда сани подлетали к воротам нашего дома и мы шли по двору до парадного, все еще невозможно было прийти в себя. И только дома, раздеваясь, я чувствовал бодрость и прилив сил во всем организме.
Летом, когда мы собирались ехать на вокзал, торжественно распахивались тяжелые ажурные ворота, бричка въезжала во двор и притормаживала у нашего крыльца. Кучер помогал выносить чемоданы, укладывал их под облучок и рядом с собой. Потом так же торжественно мы выезжали на улицу, и дворник дядя Федя закрывал ворота.
Потихоньку начали появляться такси, но найти их, особенно в нужный момент, было практически невозможно.
И вот подошли «переломные» и знаменательные 1931-1933 годы. Они известны большинству как годы, когда взорвали храм Христа Спасителя, Иверские ворота, Казанский собор на Красной площади и многие другие бесценные архитектурные и исторические памятники. Год 1931-й прославился еще и тем, что были фактически запрещены извозчики. Тысячи бричек, колясок,
фаэтонов были сломаны и сожжены. Лошадей, фураж, конюшни и бедные жилища при конюшнях отобрали, а невесть в чем повинные извозчики сосланы вместе с семьями. Лишь немногим одиноким «ванькам» удалось скрыться и где-нибудь устроиться. И сейчас еще вижу растерянный взгляд этих простодушных людей, у которых по-детски текли слезы по шершавым заскорузлым щекам и густой бороде. Они не могли себе представить, что можно так поступать с людьми, их женами и детьми - ведь это не глухой лес, где разбойничают какие-то
Извозчики на улицах Москвы. В 1931 году лошади из города изгнаны, повозки уничтожены
АльсЬоед Миоек. Красный мираж. Палачи великой России
нехристи. Возможно ли так поступать в большом городе, столице, при всем честном народе?!
- Как же это? - разводили они руками, - где же власть-то? Кто защитит нас?!
- Так то ж и есть власть, - объясняли им, - новая, сильная, беспредельная - диктатура большевиков! Поняли теперь?
- Ничего не понимаем. Люди, помогите! Помогите, православные!
- Ты уж молчи. А то тебе за православных добавят срок. И бородатые богатыри смолкали.
Все вокруг совершенствовалось. «Диктатура партии большевиков» - это было здорово, но не очень хорошо звучало, и ее заменили термином «диктатура пролетариата». Стало лучше и надежнее: теперь диктатура партии процветала от имени пролетариата.
