Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Если какое-нибудь существительное сохраняется в языке только в одной функции, в функции сказуемого, то это грамматическое ограничение обычно связывается со смысловой деформацией слова, с потерей им форм падежа
* Всю сложность этих процессов и их внутреннее грамматическое единство — при кажущейся морфологической разнородности относящихся сюда явлений — недостаточно оценил акад. И. И. Мещанинов и вслед за ним проф. Д. В. Бубрих48.
345
и рода и с зарождением в нем оттенков времени. Впитывая в себя значение времени, имя существительное ослабляет или утрачивает свое значение предмета, субстанции. Оно начинает выражать внутренние качества или состояния другой вещи, становится отражением тех качественных состояний, через которые может проходить предмет, или тех безличных, бессубъективных состояний, которые вообще свойственны действительности. Так, имя существительное может постепенно ассимилироваться с категорией состояния *.
Во многих существительных современного русского языка уже непосредственно заложена эта функция качественной характеристики. Есть множество г предикативных имен существительных, которые не являются обозначениями предметов, но выражают качественное состояние предметов**. Например, слово колпак, помимо своего прямого, номинативного значения, употребляется как образная характеристика простака, недалекого, ограниченного разини (ср. значения глагола околпачить): «Ты, мол, отсталый колпак» (Тургенев, «Отцы и дети»); «Натурально вы, сплетники городские, лгуны проклятые... колпаки...» (Гоголь, «Ревизор»); «Дрянь! Колпак!— завопил Биндасов» (Тургенев, «Дым»); «Я не замечал, что он ездит каждый день, не заметил, что он сегодня приехал в карете. И я не видел. Колпак!» (Чехов, «Враги»),
Едва ли можно сомневаться в том, что для современного языкового сознания внутренняя форма этого употребления слова колпак наполовину утрачена. Ведь шутовской, дурацкий колпак, из которого выросло метонимическое именование дурака, шута (а затем и всякого простофили) колпаком, в обстановке современного культурного быта уже потерял свою экспрессивную внушительность. Но переносное значение слова колпак еще очень ощутимо. Оно поддерживается глаголом околпачить. Ср. народные поговорки и пословицы: «По Сеньке шапка, по таковскому и колпак»; «Все люди, как люди, один черт в колпаке» и т. п.
Вот такого-то рода имена существительные, которые не называют предмет или лицо, а говорят о них, характеризуют их, выступая только или в указательной (этот колпак, этого колпака и т. п.), или предикативной функции, тянутся к категории состояния (ср. фразеологические единства и сращения: с боку припека, плоть и кровь, палка о двух концах, ни пава ни ворона, притча во языцех, живые мощи, кровь с молоком, тертый калач; ср.: «Это тертый калач, который знает людей и умеет ими пользоваться» (Тургенев, «Певцы»); «Я знаю свет наизусть, я сам тертый калач» (Фонвизин, «Недоросль»); седьмая вода на киселе, последняя спица в колеснице и т. п.).
В грамматическом употреблении таких слов резко обозначаются оттенки времени. Они все сильнее окрашивают семантическую структуру их и парализуют в них способность склонения и родовые различия. Например, выражение не жилец в значении: человек, обреченный на смерть, человек, который не долго проживет, — применяется как к мужчине, так и к женщине (не жилец она на белом свете). Ср. у Лескова в «Островитянах»: «Марья Ивановна не жилец на этом свете, так я за это голову свою дам на отсеченье, что она не жилец»***. Ср.: он, она — не промах.
* Очень интересны вскользь брошенные замечания Потебни о таких именах существительных, которые сохраняют в большей или меньшей мере атрибутивность в силу того, что, так сказать, сохраняют память о своих прежних предикатах и атрибутах: «... выражение этот человек — рыба, т. е. плавает, как рыба, или нем, холоден, как она, понятно в силу того, что помнятся сочетания: рыба плавает, рыба нема и пр. Степень атрибутивности (и вместе степень приближения к предикативности) существительного изменяется по языкам и ступени их развития»49.
** Ср. замечание Г. Пауля: «Если имя поставлено как предикат или приложено к имени вещи как определение, то оно уже не может быть именем вещи и с этой точки зрения тем самым есть прилагательное»50.
*** Ср. значение выражений: «Вон из Москвы! сюда я больше не ездок»; «Я глупостей не чтец, а пуще образцовых» (Грибоедов) и т. п. Ср. замечание Потебни: «По типу обороты я не ездок, жалоба моя — древнее, чем не езжу, жалуюсь»51. Но ср. я — пас.
346
§ 10. Грамматическое оформление фразеологических сочетаний и единств при посредстве категории состояния
К категории состояния тянется масса окаменелых фразеологических единиц, выступающих в функции сказуемого и выражающих качественную оценку или характеристику кого-нибудь или чего-нибудь. С этимологической точки зрения в составе этих выражений можно обнаружить разные другие части речи. Но в живом речевом употреблении эти неразложимые фразеологические единства непосредственно подводятся под категорию состояния.
Так, формы будущего времени 2-го лица с обобщающим значением в составе многих устойчивых словосочетаний служат для характеристики свойств вещи. Выражения этого рода легко вовлекаются в категорию состояния. Например, пальчики оближешь, -ете (о чем-нибудь очень вкусном или очень соблазнительном) : «Вот, дядя, дамочка-то — пальчики оближете» (Салтыков-Щедрин, «Круглый год... 1-го апреля»).
