Джигитовка казаков по Белу Свету - Стрелянова П.Н.
ISBN 5-9524-2115-6
Скачать (прямая ссылка):
Он был беден, но бодр душой и силен духом. В нем не погасла вера в правоту дела, за которое пролита кровь. Это был «казак Бидалага» — полковник Елисеев.
Прошел еще год. В 1923 году в районе Фридрихсгама скучковались Кубанцы. Казак Бидалага их центр, их ядро. На праздники к нему съезжаются со всей Финляндии уже десятки казаков — бравых, не потерявших строевого вида, молодцы на подбор — в белых папахах и чевяках, скроенных их же батькой-Атаманом. Их лихая лезгинка, бодрая песня и патриотические стихи веселят сердца заброшенных сюда русских. Казак Бидалага — первый среди них. Сплотил казаков Бидалага, рабочий сам, таская на плечах тяжелые доски наверх, на штабеля, и, не зная усталости, ведя переписку с полусотнею кубанцев и иногда выезжая их навещать.
Он был им старшим братом и станичным Атаманом. Велика заслуга полковника Ф.И. Елисеева: встречая иногда и несочувствие и недоверие среди русских, он настойчиво и неуклонно продолжал свою работу и собрал из беженской пыли стойких бойцов за Родину.
С сожалением теперь расставаясь с казаками, с которыми мы здесь сроднились, я желаю им счастливо устроиться на новых местах, где они, я уверен, покажут себя такими же трудолюбивыми и честными работниками, какую славу по себе они оставляют здесь.
Честь имени Российского казака-кубанца в чужой стране казаки держали высоко.
Прошу принять мой искрений привет. Уважающий Вас,
M Архипов.
19 октября 1924 года.
г. Фридрихсгам. Финляндия».
О духовном состоянии этих кубанских молодых казаков, мобилизованных в Красную армию в 1920 году, небезынтересно поместить примитивное стихотворение казака станицы Березанской, добряка по натуре, Ивана Операя.
2*
19
Ф.И. ЕЛИСЕЕВ
Вечер Кубанской станицы в Гельсингфорсе
Более красочная характеристика этих молодых кубанских казаков ждала в Гельсингфорсе, в столице Финляндии. Сотрудник местной газеты «Новые Русские Вести» Иван Саволайнен, финн по рождению, но русский офицер Добровольческой армии, поэт под фамилией Иван Савин13, видимо, от полковника Архипова узнал об интересном фольклоре кубанских казаков, просил меня дать концерт в русской гимназии в пользу их газеты. Я согласился.
Мы в Гельсингфорсе. Остановились все вместе в гостинице в ожидании парохода и дали свой концерт. Вот отзыв о нем самого Ивана Савина:
20
Ой, стрэпэнулось сэрьцэ молодое,
Услыхав тревожный звон, —
Слышно було по стяныцям —
Выходы з Кубани вон!
Пойихалы мы з Кубани
Аж до города Казани,
А в Казани нас гонялы,
И сэлелку нам давалы.
Из города отправлялы,
Ничого нам ны сказалы,
Мы йихалы суток пьять,
Кажный думав — як бы вдрать!
Прыйихалы у Кронштат,
Сталы думать и гадать,
И кубанци зхытрувалы,
У Хвынляндию удралы.
На острови Туркын-сари,
В бараках вьялы и лыжали,
Прыйшов Батько Елысьшв,
По Хвынляндии розсыив.
Писля крыкнув: «Собырайтэсь в кучу,
Создадым козачу группу!»
И кубанци одклыкалысь,
В путь-дорожку собыралысь.
И прыйшов прыказ од Батька —
Во Хранцию выйизжай-ка,
Бо хранзюзы свои люды,
Вэсэлише жить там будэ.
Бо там города Виши и Ныця,
И Хвынляндьска наша станыця.
Так старався Бидалага,
Для козачого вин блага.
Козак Иван Чайка
г. Виши, Франция. 1926 год.
ДЖИГИТОВКА КАЗАКОВ ПО БЕЛУ СВЕТУ
«Вечер Кубанской станицы (так объявлено было в местной русской газете).
На подмостках, наспех составленных из разобранной сцены, кубанские казаки, случайно попавшие в Финляндию, случайно остановившись на день в Гельсингфорсе, пели наспех приготовленные песни, танцевали в родных, чудом сохранившихся костюмах, с самодельными кинжалами — просто, наивно, как-то по-детски читали стихи про Россию, про Кубань. И переполнившие небольшой зал зрители, в большинстве своем далекие и от России, и от Кубани, давно разучившиеся быть простыми, явно уже потерявшие детскую веру в правоту свою, грохочущими всплесками аплодисментов, сиянием широко раскрытых глаз, улыбкой дрожащих губ встречали они каждую песнь казацкую, каждое слово, пляску каждую.
Было это так странно, неожиданно очень. Может быть, не только один я, идя на этот вечер-экспромт, думал: разве они расшевелят нас, уставших от слишком долгой чужбины, нас, полумертвых?
Расшевелили. С глубокого чувства национального унижения сняли тяжесть. И огромной, сверкающей, ширококрылой птицей закружилась над самодельными кинжалами, над грохочущим залом — душа русская. Та, которую ничем не убьешь, никогда не задушишь...
Бессмертная любовь к России, вечная жажда ее, как старое вино, опьянили, зажгли, расстроили нас. Мы ошиблись, чудесно ошиблись — в каждом из нас никогда не умирала Россия.
Вот почему заглушённый безвременьем цветок русский так ясно и радостно затрепетал в сердцах наших, когда понеслись со случайной эстрады песни о Родине.
Ласково любили в тот вечер Россию. Пели о ней не только те, с деревянными кинжалами, с золотыми сердцами. Пел о России пожилой полковник в третьем ряду, пел и, кажется, плакал, стоя аплодируя кубанцам.
Пел о России и гость кубанцев, ДА. Смирнов, певец с мировым именем. Пели о России сотни женских глаз, сверкавших во всех рядах гордостью и любовью.
