Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
хотя старались, и очень, все концы спрятать в воду, об этой шумной истории знало досконально пол-Ленинграда. Это было большой промашкой: тут не только уши было видать, но и хвост, и все остальное.
Но главное удалось. Сталин, возвращаясь из Ленинграда, привез с собой тело дорогого друга. Именно очень дорогого.
Сталин действовал старым, хорошо испытанным способом. Решив избавиться от кого-нибудь, уделял ему особое внимание, расположение, любовь, чтобы все видели и знали, как ему дорог этот человек. С начала 1934 года он вдруг сделался лучшим другом Кирова: не только приглашал на свою Ближнюю дачу в Волынске, но и приказал выделить для него комнату, парился с ним в бане, позвал на отдых в Сочи...
В Ленинграде выросла крупная фигура народного любимца. Нужно было его сделать еще большим героем. Тогда после покушения на него любовь народа обернется обвальным гневом, а гнев масс, самовозгорающееся пламя - огромная сила, нужно только умно ее использовать. Ну, а это вождь умел. Кирова не стало - Сталин получил дополнительную порцию любви, сочувствия,
преданности. Вот что значит большой опыт афер, восточного коварства, а также театральный талант крупного игрока, актера и режиссера.
Как умный человек, вождь сделал для себя и своей преданной службы оргвыводы: впоследствии Фрунзе, Менжинский, Орджоникидзе, Антонов-Овсеенко, Седых, Бандера и многие другие ушли из жизни тихо, без всякого шума. Но в случае с Кировым официальная пресса сообщала: «... от предательской руки врага рабочего класса, от руки агента международного империализма погиб выдающийся деятель...», то есть, похоронила все грехи и промахи вождя и его славных спецслужб, уничтожив все следы преступления. Главная газета - «Правда» - задавала тон другим газетам.
«Дорогой Иосиф Виссарионович! Мы знаем, что в лице нашего Кирова ты потерял не только своего верного ученика и боевого соратника, ты потерял близкого и родного друга». В своих обращениях к Сталину рабочие обещали «зорче глядеть, повысить свою революционную бдительность, еще крепче бороться за уничтожение под корень, до конца, последних остатков классовых врагов». В шквал народного негодования включилась интеллигенция. Повсеместно студенты и профессора требовали «немедленного расстрела всех членов контрреволюционной террористической организации».
У гроба Кирова внимание привлекал огромный венок. На широкой ленте - яркая надпись: «Дорогому Кирову, соратнику по борьбе за коммунизм. И.Сталин».
Так кого же убили? Каково было истинное значение этого партийного вождя, стоявшего по популярности в первой шеренге коммунистических идолов? Каков был путь его восхождения на Олимп славы?
Ответив на эти вопросы, можно в большой мере представить и понять ту обстановку, в которой происходил этот процесс. И дело не только в самом Кирове. На его примере хорошо видны возможности выживания, процветания и самоутверждения в то смутное время.
В первые годы барахтанья в бурных революционных потоках, двигаясь на ощупь, ударяясь головой о проплывающие плоты и политические платформы, он с трудом понимал происходящее, так как не имел нужной теоретической базы и научного кругозора. Ударившись об один плот, он карабкался на другой, сваливался; течение подхватывало его и бросало на третий.
IM
АльсЬоед Миоек. Красный мираж. Палачи великой России
Такой период был у многих, но Киров, то есть тогда еще Костриков, обладал еще завидным темпераментом, восторженностью натуры, большим театральным пафосом, отсутствием принципиальности в сочетании с выдающимся лакейством.
Сперва его занесло на плот преклонения перед программой буржуазного Временного правительства и его кумиром стал Керенский. Его программу Киров называл «гражданским евангелием» и агитировал идти по пути ее осуществления. С Лениным Костриков находился тогда на противоположных позициях. Когда Ленин ратовал за прекращение войны и превращение ее из империалистической в гражданскую, Костриков в статьях для газеты «Терек», где он работал в то время, выражал веру в успех России в войне и в скорую победу: «Трудно поверить, что кто-нибудь мог себе представить то огромное нравственное могущество, которое проявила Россия с первого момента войны. Точно сказочный луч, озарила Россию война, вся страна преобразилась. Вместо серенького, постоянно пьяного... перед нами встал огромный народ с мощным и, как скала, твердым и спокойным духом... Теперь он не страшится ни налогов, ни других новых повинностей, он трезв, духовно силен и материальные блага он найдет. Не может не найти!» Точно так выступали и Керенский, и его окружение, но без чрезмерной патетики и умиления от «постоянного пьянства». Позиция была ясна, патриотична и поддерживали ее многие.
В октябре 1917 г. Владикавказский совет направил Кострикова на Il Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Лозунг, а точнее, требование Владикавказского совета меньшевиков, в отличие от большевистского, Петроградского, было: «Вся власть демократии!»
Увидев на съезде, что власть захватили большевики и командует здесь Ленин, Костриков отрекается от меньшевиков и эсеров. Теперь он выступает против Временного правительства, заискивает перед Лениным, рассказывает, как тот «жил в лачугах питерских рабочих». (Так он в пылу новой страсти перепутал Питер с домами Германии и Швейцарии.) А далее - задыхается от восхваления «третьей великой русской революции» - так он стал называть Октябрьский переворот.
