Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
Но вот настало время подвести итоги индустриализации страны под недремлющим оком и непосредственным руководством ОГПУ-НКВД, а главное - всесоюзно похвалиться. 26 января 1934 года проходил XVII партсъезд, вошедший в историю.
Пятилетки проваливались, индустриализация пробуксовывала, но Сталин упивался победами индустриализации и грелся в лучах славы. Неважно, что цифры были завышены, а достижения гипертрофированны. Слава не знает точных мерок. Ярче всего лучи светятся на темном фоне. И устроители позаботились об этом. Таким фоном стали выступления троцкистов-ленинцев Бухарина, Томского, Рыкова, затем Зиновьева и Каменева. Они каялись в неверии и недопонимании.
Самые яркие лучи испускал Сергей Миронович Киров (Костриков). С трибуны он называл Сталина «лучшим кормчим нашей великой социалистической стройки», «великим стратегом освобождения трудящихся нашей страны и всего мира»...
Эту манеру выражения своих мыслей, смачно сдобренных восторженно-наивным и романтическим темпераментом, Костриков усвоил еще в юности. Он оттачивал ее до революции в своих статьях и репортажах в местных газетах Владикавказа, там это было уместно, захватывало умы и души. И далее, на протяжении всей жизни именно эта черта парня-симпатяги располагала к нему широкие слои обывателей.
Еще до времени великих свершений Сталин угадал в Кирове лидера, целиком вое-принявшего волчьи принципы новой власти. По партийному заданию его отправили на транссибирскую железную дорогу. Когда он ехал туда, машинист, угадав в нем боль-шевика, сказал ему доверительно: «Не нравится мне мой новый помощник - все чего-то пишет, записывает. Думаю, доносы строчит для полиции». Киров и машинист заманили помощника в лес на прогулку и там задушили, согласно ленинским установкам о коммунистической бдительности и классовой борьбе. Борьба была короткой: машинист навалился на ноги, прихватив и руку, а Сережа вцепился в горло. Много лет потом он видел во сне этот остановившийся взгляд серо-голубых глаз. А в записях помощника оказались стихи.
Далее Сталин оценил Кирова, включил его в состав ЦК. После этого для борьбы с ленинградской оппозицией Киров был назначен Первым секретарем ленинградского комитета ВКП(б). Там он стал блистать в большевистско-ленинской кепочке. Этот талис-
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
157
ман и сделал его любимым всеми «Миронычем». Для большего обожания он занимался музыкой у известного преподавателя по баяну К.Н.Летвиченко (много рассказывавшего мне о своем ученике), настойчиво посещал Мариинский театр, оказывая благосклонное внимание балетному составу... В общем, взаимная любовь народа к вождю поднималась на пируэтах па-де-де, как на дрожжах. Чтобы застолбить этот блистательный штрих в биографии, решено было назвать любимый и любящий театр именем Кирова.
Сталин, гениальный режиссер уголовно-политических спектаклей, на этот раз все рассчитал правильно: жизнь Кирова понадобилась ему для борьбы с оппозицией Зиновьева и Каменева, а смерть - для окончательного разгрома ленинградской и московской оппозиций. Все получилось замечательно, но непредвиденно шумно. И сеиде- С.М.Киров и Г.К.Орджоникидзе. телей шумных эпизодов оказалось предостаточ- Преданнейшие сталинисты,
но. После этого Сталин долго и тщательно уби- уничтоженные по приказу
рал не только свидетелей, но и друзей Кирова в родного вождя
среде старых большевиков и в аппарате НКВД. Пришлось!
Киров говорил: «Черт его знает, если по-человечески сказать, так хочется жить и жить, на самом деле, посмотрите, что делается!» Темперамент, так необходимый артисту, обычно губителен для политика. Какое страстное желание жить! А ведь менее года пройдет после XVII партсъезда - и жизнь его оборвет всесильная рука...
На этом съезде после доклада Сталина и выступлений в прениях в протоколе отмечалось: «Бурные овации всего зала. Весь съезд долго и шумно приветствовал великого вождя партии и трудящегося человечества. Восторженные крики «ура!», возгласы «Да здравствует наш Сталин! Да здравствует вождь великой армии пролетариата!» Съезд стоя поет «Интернационал». Овации возобновляются».
Как мы увидели, ничто так не способствует восторгам и возгласам с надрывным пением, самозабвенным признаниям в любви и верности, как страх и желание выжить. Но от смерти это спасает не всегда...
...Наконец наступили выборы Центрального Комитета. Тайное голосование. И вдруг - неожиданный конфуз: против Сталина было подано 292 голоса, против Кирова - 3. Сталин приказал, чтобы против него было столько же, сколько и против Кирова. Службы могут все. На совести Сталина было столько фальсификаций, что никого это не удивило. Надо полагать, что уже и от самой совести ничего не осталось: врать, подтасовывать, подменять, фальсифицировать стало легко и свободно.
Итак, на должность Сталина проходил Киров. Но он сам разрядил обстановку, отказавшись от должности в пользу Сталина. Следует обратить внимание на двуличность собравшихся: у всех на виду орали и визжали, восхваляя Сталина, а при тайном голосовании в душе и в уме были против него, понимая преступную сущность его войны с собственным народом.
