День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
берлин. 27 сентября.
ВЕРНЕР ЭГГЕРАТ, писатель.
НОВЫЕ ХОЗЯЕВА ДРЕВНЕГО ЗАМКА
«Двадцать пять лет тому назад мне удалось вырваться из концлагеря Хонштейн».
Из выступления по советскому радио рабочего Макса Барта.
За холмами гаснет заря. Сгущаются сумерки. Издалека видны отблески костров. У веселого огня расположились уставшие после дневного перехода люди. Поодаль — груда тюков и переметных сум. Купеческий караван, идущий от берегов Балтийского моря, остановился на отдых в стороне от деревни. Тишина, покой... Чуть слышный плеск речной волны навевает дрему...
На ближнем холме, никем не замеченный, появляется всадник. Тускло поблескивает сталь тяжелых доспехов. Всадник поднимает руку и трогает шпорами коня, на скаку вынимая меч.
Со всех сторон на мирно спящий лагерь налетают закованные в броню разбойники. Обливаясь кровью, люди падают под ударами клинков. Иные даже не успевают проснуться...
Мертвых и умирающих уносит река. На истоптанной, окровавленной траве догорают костры...
Янтарь, сукно, дорогие украшения — вся поклажа каравана свалена в кладовые замка Хонштейн. В сводчатой палате пируют рыцари-разбойники из рода Беркен.
Так было шесть столетий тому назад.
Вот он, колючей о недале ми свода
Звякает ржавая цепь. Узник в рубище тяжело поднимается с гнилой соломы и долго смотрит на клочок голубого неба, виднеющийся в крохотном, забранном толстой решеткой оконце. Сколько лет он здесь? В темном каземате, где со стен сочится вода, трудно вести счет времени...
Память с беспощадной ясностью воскрешает прошлое. Испуганные, недоумевающие лица детей... Жена... С каким немым отчаянием смотрела она вслед, когда его уводили из родного дома! Что с ними? Живы ли? Нет и не будет ответа.
264
Допрос. «Кто вместе с тобой хотел низвергнуть власть великого курфюрста? Молчишь?» Камера пыток. Боль, какую и представить невозможно. Ледяная вода — и снова боль... А потом это подземелье.
Бредут по дороге люди в оковах, окруженные стражей. «Опять повели,— смахивая слезы, тихо переговариваются женщины.— Кто вот так приходит в Хонштейн, тому не вернуться домой».
Так было три столетия тому назад.
Обитый цинком массивный стол. К нему ремнями прикручен человек. Свист плетей, тупые удары дубинок. «Заговоришь, у нас непременно заговоришь!» Человек на столе уже не кричит и не стонет, только хрип вырывается из его горла. Кровь... Сколько крови! Истерзанное, неподвижное тело... «Кажется, готов. Скажи, чтобы убрали эту падаль».
Свет сильного рефлектора выхватывает из темноты белые-белые лица тринадцати человек, неподвижно стоящих у древней стены. Слышны тяжелые шаги, пьяные голоса. В нескольких шагах от обреченных выстраиваются люди в черных мундирах. Люди ли? В петлицах серебряные молнии, на рукавах — повязки со свастикой. Что-то сверкает в воздухе, еще, еще... Люди у стены один за другим медленно валятся на землю. В луже крови лежит фашистский «кинжал чести». На лезвии выгравировано: «Все для Германии».
Так было четверть века тому назад.
Эту историю замка Хонштейн рассказал утром 27 сентября своему польскому другу молодой рабочий из Дрездена. Они принесли цветы и положили их к подножию памятника Эрнсту Тельману, установленного у входа в замок. Здесь теперь молодежный дом отдыха, названный именем вождя немецкого рабочего класса. Сюда приезжают юноши и девушки из многих городов и сел ГДР, гости из Советского Союза, Чехословакии, Польши, Венгрии.
Хонштейн возвышается на девяностометровой скале. Отсюда далеко-далеко видны хвойные леса, песчаные холмы, поля и сверкающая лента реки Поленц. Вокруг замка жмутся друг к другу красные черепичные крыши старинного маленького городка. Красивые места, сущий рай для туристов.
В доме отдыха имени Тельмана всегда много веселой молодежи. Под древними сводами звучат на разных языках бодрые песни, в помещении для настольного тенниса летают разноцветные целлулоидные шарики, в соседней комнате идут молчаливые сражения шахматистов. Есть и отличная библиотека, где собраны книги на разных языках.
Вечером в последний вторник сентября почти все пятьсот сорок обитателей молодежного дома отдыха собрались в клубе — самом большом помещении замка. Играл самодеятельный эстрадный оркестр, под сводами огромного зала сияли люстры. Один танец сменялся другим...
Незадолго до полуночи, когда импровизированный бал закончился, юноши и девушки вышли на улицу посмотреть на звезды и помечтать. И все увидели смутно белеющую на стене мемориальную доску, установленную в память замученных в гестаповском застенке. Прервалась на полуслове песня, все умолкли, задумались... Эта доска да сохранившиеся кое-где на стенах обрывки колючей проволоки напоминают о том, что здесь, в Хонштейне, лилась кровь людей, боровшихся за счастье новых хозяев старого замка...
ВИЛЬФРИД НОННЕВИЦ, корреспондент агентства АДН.
ТАК СТРОИТСЯ БУДУЩЕЕ 27 сентября
«Шварце пумпе» — «Черный насос». Это необычайное название лаконично и образно передает самую суть работы огромного комбината. «Черный насос» будет ежегодно «выкачивать» из недр земли сорок миллионов тонн бурого угля и превращать его в брикеты, кокс, смазочные масла, бензин, фенол, газ, электроэнергию. Когда завершится строительство комбината, в мире не найдется ему равного. Он даст республике 2,7 миллиона тонн кокса, 2,5 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, 4,7 миллиарда кубометров газа.
