День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Герою не страшен дракон!
Меняется облик утесов и рек,
Он мудрый и сильный — Герой-человек!
Его не пугают сугробы и лед, Высокие горы Он перешагнет.
Он в недра земные сумеет пройти И свяжет дракона
Цепями плотин!
Откроет озера,
И впредь никогда
Не будет великим несчастьем вода!
И станет река
Труд людей уважать,
Чтоб зрел на полях
Для крестьян урожай,
Чтоб в ток превращалась отныне вода,—
Пусть в каждом дворе загудят
провода!
Пусть в каждом окошке зажгутся огни! Пусть ночи такими же станут, Как дни!..
Счастливая радуга в небе горит, О дружбе народов она говорит. Преданье же
древней,
седой старины Живет лишь в напевах привольной
волны...
А где же герой.
Что пришел в этот край? —
Их двое:
Они —
СССР и Китай.
Перевод И. ГОЛУБЕВА.
258
солон го
После полуночи неожиданно разразилась гроза. Небо содрогалось, разгневанная природа была величественна и страшна.
Я никак не мог удержать на месте свой табун. Лошади то сбивались в кучу, то шарахались в сторону. В страхе я кричал, голос мой дрожал и срывался. Отцовский плащ насквозь промок и уже не защищал от потоков воды. Я шлепал по лужам, как мокрый суслик, а зубы мои сами собой выбивали дробь.
В эту ночь я был благодарен только молниям, при ярких вспышках которых мог видеть табун и загонять отбившихся лошадей.
Дождь прекратился на рассвете так же внезапно, как и начался.
...Не успело солнце подняться над вершиной горы, как я пригнал свой табун домой.
Мне казалось, что стеречь такой ночью табун — небывалое геройство. Однако отец даже не похвалил меня. Ему приходилось видеть куда более страшные ночи, для-каждого скотовода это было обычным делом.
В юрте меня встретила мать. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала меня в лоб и с облегчением вздохнула.
— О боже! Сын мой живым вернулся,— сказала она, обращая взор к бурхану (бог.— Ред.), будто сообщая ему о моем возвращении. Светившиеся бесконечной любовью глаза матери, каждая морщинка на ее лице, на котором труд и годы оставили свои следы, свидетельствовали о том, что она провела тревожную бессонную ночь.— Мой сын стал уже настоящим мужчиной,— улыбнулась она, подавая мне приготовленную сухую одежду.
Переодеваясь, я спросил о чужих конях, что стояли у юрты дяди Доржи.
— Это приехал отец тети Навчи с младшей дочерью. Дядя Доржи — наш сосед. Это один из местных скотоводов. Ему около тридцати лет, лицо у него бронзовое от загара. Его жене Навчи двадцать пять—двадцать шесть лет. Я часто слышал, как односельчане называли ее самой красивой женщиной в нашем кочевье.
В течение последних четырех лет дядя Доржи кочевал с нашей семьей. Мы вместе стерегли табун, заготовляли топливо, искали отбившийся скот, объезжали коней, доили кобылиц, возили на завод молоко,— иными словами, выполняли все хозяйственные работы. Мне очень нравилось общество дяди Доржи. Работая с ним, я чувствовал себя мужчиной, опорой в семье и очень гордился этим. Но только часто я подрывал свой авторитет мальчишескими выходками, да к тому же забывал говорить басом.
...В юрте дяди Доржи на почетном месте, поджав под себя ноги, сидел мужчина лет пятидесяти и пил чай, а у задней стены, роясь в сундуке, стояла какая-то девушка.
Я прошел вперед и как можно солиднее поздоровался с незнакомыми людьми.
Тетя Навчи достала из ящика целую пригоршню конфет и печенья и протянула мне. Я подставил обе руки и, слегка согнув колени, поклонился. В это время девушка повернулась и взглянула на меня.
Я ие мог оторваться от ее блестящих черных глаз, похожих на глаза верблюжонка, смотрящего на свою мать, и, забыв о гостинцах, не замечал, что роняю их. У меня, безусловно, был глупый вид, я не знал, как выйти из неловкого положения, и... еще раз поздоровался с ней. Не помню, что ответила она на мое приветствие. Торопливо спрятав за пазуху гостинцы, я повернулся и вышел из юрты.
Ч. ЛОДОЙДАМБА Монгольская Народная Республика
Перед моими глазами стояло лицо девушки, на котором летнее солнце и дальний путь не оставили следов, ее блестящие черные глаза, белые зубы, ее толстая черная коса.
.Непонятная радость охватила меня, а в душе будто все пело,— я думал об этой девушке.
Отец и дядя Доржи, привязав жеребенка, сидели рядом и курили. Я подсел к ним. Из их разговора я понял, что тесть дяди Доржи приехал, чтобы помочь им перекочевать на новое место, и они уедут не раньше чем через месяц. Меня очень опечалило, что дядя Доржи и тетя Навчи, к которым я искренне привязался, собираются уехать далеко. Но сейчас сюда приехала девушка, которую я только что видел у дяди Доржи, так зачем же печалиться?
...Вскоре мы вместе пошли доить кобылиц и разговорились. Девушку звали Солонго. Она рассказала, что они ехали сюда шесть суток. У нее на родине нет таких гор и рек, как у нас;— куда ни глянешь, везде широкая, бескрайняя степь...
В тот день под предлогом, что в такую жару жеребятам, наверно, хочется пить, я семь раз вместо обычных пяти выходил вместе с Солонго доить кобылиц.
С того дня, как я встретился с Солонго, душа моя всегда была переполнена радостью. Работая, я напевал песни и даже старался принарядиться.
