Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Изучение связей между Западной Европой и Восточной Азией на фоне событий, касающихся не только истории Востока, не могло не привлечь внимания В. В. Бартольда к вопросу о роли Востока во всемирной
10 См. ниже, стр. 24—25.
11 Пизанец Исол (см. ниже, стр. 233—235); близким по проблематике вопросам посвящены и две другие ранние работы В. В. Бартольда — О христианстве в Туркестане и К вопросу о Чингизидах-христианах.
12 Европеец XIII в. в китайских ученых учреждениях (см. ниже стр. 382—391).
13 Научная поездка, стр. 13.
14 См. ниже, стр. 264.
15 К вопросу об уйгурской литературе (см. ниже, стр. 365—368).
Предисловие
11
истории — вопросу, который в XIX в. отнюдь не казался ясным 16. К этому вопросу В. В. Бартольд не раз возвращался в разные годы, но уже в публикуемой ниже ранней работе он ясно сформулировал свое отношение к проблеме в целом, отмечая, что «признание прав истории Востока на включение в круг дисциплин, составляющих науку всемирной истории, неразрывно связано с распространением на труды по истории Востока тех же научных требований, какие вообще предъявляются к историческим работам» 17. Для В. В. Бартольда в этом смысле «нет промежутка между Востоком и Западом», но есть серьезный разрыв между состоянием источниковедения и исторической критики применительно к истории Европы и применительно к истории Востока 18. Поэтому уже в ранних статьях и в особенности в рецензиях на работы по истории тюркских народов В. В. Бартольд уделяет методическим вопросам не меньшее внимание, чем остальным научным проблемам.
Особенно резко В. В. Бартольд выступает против обыкновения делать широкие заключения и создавать громоздкие исторические построения, исходя из совершенно случайных и недостоверных фактов. Отмечая слабую разработку источников, на которые мог бы опереться историк, и как следствие необходимость знания исследователем восточных языков, В. В. Бартольд пишет: «Между тем все авторы-неориенталисты, писавшие о тюрках, от Риттера до г-на Каёна включительно, за отсутствием точных исторических данных сближали между собой различные народы на основании звукового (обыкновенно случайного) сходства в их названиях и других собственных именах» 19. Такого рода приемы В. В. Бартольд считал несовместимыми «с современным понятием о научном исследовании» 20, и их применение в русской науке вызвало у него понятное беспокойство.
Наиболее полно и четко формулирует В. В. Бартольд требование строгости научного метода в дискуссии с Г. Е. Грум-Гржимайло, в труде которого особенно ясно проявились дилетантизм и произвол в обращении с фактами. «Под научной подготовкой, филологической и исторической, — отмечает в этой связи В. В. Бартольд, — я понимаю то же самое, что и все прочие, т. е. известный запас фактических знаний (независимо от изучения литературы предмета в тесном смысле), знакомство с главными научными методами и умение применять их, т. е. прежде всего для филолога — не делать лингвистических сближений без знания языков, на основании простого языкового сходства (или по крайней мере не считать этих сближений несомненной истиной), а для историка — не противополагать устарелых теорий известиям первоисточников и в своем изложении
16 Бартольд, История изучения Востока, изд. 2, стр. 22, 34—35.
17 См. ниже, стр. 362.
18 Бартольд, История изучения Востока, изд. 2, стр. 34—35.
19 См. ниже, стр. 267.
20 Там же.
12
Предисловие
везде строго отличать подлинные свидетельства источников от своих и чужих дополнений и комментариев к ним» 21.
Наиболее успешным опытом реализации отстаиваемого В. В. Бар-тольдом тезиса, что «история Востока может быть объяснена только путем применения тех же научных методов, как история Европы» в рамках всемирной истории 22, — применительно к истории тюркских, а отчасти и монгольских народов стали его «Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии».
Названный курс, изданный в 1927 г. на турецком, в 1935 г. — на немецком, а в 1945 г. — на французском языке, в своих отдельных частях складывался в течение ряда лет. Впервые мысли, связанные с возможностью создания подобной работы, появились в рецензиях конца 1890-х— начала 1900-х годов на труды Каёна, Аристова, Грум-Гржимайло, Ша-ванна. Однако лишь через много лет состояние науки, в особенности ее источниковедческой базы, позволило В. В. Бартольду вернуться к прежнему проекту. В рецензиях на труды де Грота о хуннах и Маркварта о половцах (начало 20-х годов) впервые находит отражение напряженная работа В. В. Бартольда над наиболее трудными для него разделами истории кочевников евразийских степей, мало привлекавшими его внимание ранее.
Во время первой после революции поездки в Западную Европу,, в 1922 г., В. В. Бартольд по предложению Лондонского университета прочел в King's College курс из шести лекций, посвященный истории тюркских и монгольских племен Центральной Азии. Этот курс, основное содержание которого было изложено В. В. Бартольдом в докладе «Кочевники Средней Азии, их прошлое и настоящее», прочитанном на английском языке 27 марта 1923 г. в Лондоне, в Королевском антропологическом институте 23, а затем — в приложении к курсу лекций, прочитанных в Баку в 1924 г. 24, стал той основой, на которой вырос наиболее значительный труд ученого, посвященный тюркским народам.
