Битва ставок. Великое противостояние 1941-1945 - Александров А.
Скачать (прямая ссылка):
Перед Гудерианом встала дилемма — либо смириться с беспорядочным бегством войск от Москвы, либо организованно отвести войска на оборонительный рубеж по рекам Ока и Зуша. Без всяких согласований с Клюге он принимает второй вариант. В Красном Бору словно этого только и ждали. Последовал контрприказ командующего группой армий «Центр» — «Не отходить !» Но он запоздал на сутки. Хорошо зная, что и Гитлер недоволен действиями Гудериана под Тулой, Клюге тут же обратился в «Вьльфшанце» с требованием о снятии его со своего поста. Роковая ошибка генерал-полковника Гудериана пришлась на 23 декабря.
Выслушав список потерь только за одни сутки, Гитлер, находясь в состоянии крайней аффектации, распорядился в адрес начальника Генштаба ОКХ о подготовке расчета на использование химических средств против Петербурга. Эта работа поручалась генералу артиллерии Бранду.
Каждый следующий день становился для вермахта тяжелее. И 27 декабря не принесло облегчения ни на одном из участков. Напротив. Разрастался кризис в полосе обороны 16-й армии. На фронте Кириши — Новгород Советы прорвались к реке Волхов и захватили плацдармы на западном берегу в районе Лазно, Хмели-ще, Грузино. Командующий группой армий «Север» теперь и не помышлял об операции у Ладожского озера для воссоединения с финскими войсками.
В Генштабе ОКХ продолжались празднества по случаю Рождества, а группа армий «Центр» тем временем терпела одну неудачу за другой. Продолжали отступать в направлении Ржева соединения
9-й армии Штрауса. Прорыв фронта в полосе 6-го армейского
корпуса Ферстера у Торжка поставил в тяжелые условия войска смежных соединений. И они начали отход, хотя Гитлер требовал удержания позиций во что бы то ни стало. В резкой форме он переговорил с Клюге, снял с должности генерала Ферстера и назначил на его место по совместительству... командира 8-го авиационного корпуса генерал-полковника Рихтгофена.
В ночь с 30 на 31 декабря Гйтлер с половины1 двенадцатого ночи вел двухчасовую беседу по телефону с Клюге. Командующий группой армий «Центр» хотел отвести на тридцать километров войска своей группировки с целью выравнивания линии фронта и ликвидации ее разрывов на стыках соединений. Но фюрер отклонил это предложение и вновь потребовал от Клюге не отступать ни на шаг!
2
Трудно утверждать, когда именно, в начале или в конце октября, фронтовая обстановка для Москвы1 складывалась более драматично. Но в преддверии ноября бои шли уже на ближних подступах к столице. И этим, пожалуй, все сказано.
Командующий Западным фронтом Жуков, исходя не только из чисто военных соображений, но скорее всего интуитивно, определил для себя наиболее опасным Волоколамское направление и поручил его оборону заново сформированной 16-й армии генерал-майора Рокоссовского.
Ккомандарму 16-й Жуков питал особое расположение. Как-никак давний сослуживец, одногодок, сдержанный, обаятельный, коммуникабельный, интеллигентный человек. Не военный аскет. Умеет располагать к себе людей, не заигрывая с ними и не потворствуя их слабостям. И Рокоссовский не искал со старшим начальником особых отношений. Он всегда помнил, что пришлось им пройти разные жизненные дороги. Жуков продолжал восхождение по службе, воевал на Халхин-Голе, а Рокоссовский почти три года «отбахал» в ленинградских «Крестах». Первым стал генералом армии, Героем Советского Союза. Второй в звании генерал-майора, за год до войны1 возглавил кавалерийский, а затем, еще формируемый, мехкорпус. . . Ивот Волоколамское направление.
Напряжение боев за Москву нарастало с каждым днем. Пробыв в Кубинке сутки после возвращения из-под Мценска, 1-я гвардейская танковая бригада полковника Катукова передислоцировалась в полосу обороны1 16-й армии. Сталин обещал командарму 16-й выделить 20 октября танковую бригаду и выполнил это свое обещание.
В кабинет Верховного к вечернему докладу вошли члены1 Политбюро ЦКБерия, Молотов и Каганович, секретарь ЦКМален-
ков. Сталин еще продолжал разговор с маршалом Тимошенко. Его войска продолжали отход, сдавая врагу один за другим вполне защитимые рубежи. Раз за разом Верховный ставил перед ним один и тот жв вопрос: «Когда будет остановлен немец на юге?» и не получал прямого ответа.
Вконец огорченный, Сталин бросил на рычаг трубку:
— Разве так можно управлять войсками? Я спрашиваю командующего стратегическим направлением об одном, а он докладывает мне, что у него нет резервов!
Наступившую тягостную паузу нарушил Берия:
— Товарищ Сталин! Члены Политбюро ЦК обменялись мнениями и считают, что вы должны обязательно покинуть Москву. Мы не имеем права рисковать вашей жизнью.
Наркома внутренних дел тут же поддержал Каганович:
— Генштаб оставляет в столице оперативную группу в количестве восьми — десяти человек, и мы должны сделать то же самое. Пусть в Москве останутся член Политбюро ЦК Ворошилов и заведующие пяти-шести оборонных отделов.
— Фашисты усиливают авианалеты на Москву, а подойдут поближе — начнут обстрел из пушек. Возможен и прорыв вражеских танков,— высказался член ГКОМаленков.
