Битва ставок. Великое противостояние 1941-1945 - Александров А.
Скачать (прямая ссылка):
Сталин успокоился, продолжая ходить по кабинету. Но он хотел услышать и мнение Молотова на этот счет:
— В Куйбышеве возможна более продуктивная работа без воздушных тревог. Мы оказались бы ближе к промышленным центрам Поволжья и Урала. А там решается сегодня многое. Но политически и морально отъезд Политбюро ЦК из Москвы будет воспринят неоднозначно.
Верховный остановился у торца стола, приготовился вступить в дискуссию, но тут снова заговорил Берия:
— Вячеслав Михайлович полагает, что об отъезде товарища Сталина из Москвы обязательно должны сообщить радио, газеты. Амы не станем этого делать.
— Станем мы делать официальные сообщения или не станем,— возразил Молотов, — но факт отъезда из столицы главы государства скрыть надолго не удастся.
Мнение Молотова внесло в дискуссию перелом. После перевода Москвы на осадное положение разговор об отъезде Сталина в тыл дважды затевал Калинин. Председатель ГКО тогда просто отмолчался. На этот раз мнение обрело коллективную форму, и способ умолчания уже не подходил. Сталин достаточно подумал над ответом на поставленный вопрос и изложил его вполне убедительно.
Врассудительном тоне он сказал:
— Товарищам, настаивающим на моем отъезде в тыл, следует учесть одно обстоятельство. Я, помимо партийных и государственных
70
постов, занимаю еще и пост Верховного Главнокомандующего. Кис-полнению этой обязанности отношусь не формально. Мой отъезд в Куйбышев сломает ритм управления войсками. Здесь же мы приняли решение бороться за столицу до последней возможности и останемся ему верны1 до конца. Вот вам мой окончательный ответ.
В ночь на 23 октября Верховный направил Военному совету Ленинградского фронта отчаянную телеграмму: «Судя по вашим медлительным действиям, можно прийти к вышоду, что вы все еще не осознали положения, в котором находятся войска Ленфронта. Если в течение ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите связи с 54-й армией, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо, чтобы снабжать войска Ленфронта и дать им выкод на восток, если необходимость заставит сдать Ленинград».
Вечером 27 октября в Перхушково позвонил Верховным. Выяснив обстановку в полосе фронта «на сейчас», Сталин спросил: «На каком участке, товарищ Жуков, целесообразнее всего сосредоточить прибывающую с Дальнего Востока 78-ю стрелковую дивизию?». Жуков ответил: «Конечно под Истрой, на Волоколамском направлении !» Весть эта очень обрадовала Жукова. Сн тут же пригласил к себе начальника штаба Соколовского и поручил ему лично встретить дальневосточников на станции и препроводить части полковника Белобородова в места новой дислокации.
Ночной звонок Верховного 28 октября был для Василевского обымным, рабочим. Сталин спросил «генштабиста»:
— Когда, по вашим расчетам:, товарищ Василевский, 50-я армия генерала Ермакова отойдет на Тульский рубеж?
— Частично, товарищ Сталин, это уже произошло. 31-я кавди-визия Борисова и 154-я стрелковая дивизия Фоканова заняли оборону у Косой Горы. Под Тулой продолжают развертывание 173-я, 217-я, 260-я и 290-я стрелковые дивизии.
— Агде находится 258-я Московская стрелковая дивизия Трубникова? — тут же поставил новый вопрос Верховный.
— Это соединение, товарищ Сталин, обороняется в районе Ильино — Поповкино — Севрюково.
— Из вашего доклада, товарищ Василевский, почему-то выпала 108-я танковая дивизия полковника Иванова.
— Решением Военного совета 50-й армии создан Тульский боевой участок. Его возглавил заместитель командарма генерал Попов. 108-ю танковую дивизию он использует в качестве своего оперативного резерва.
Ночью 30 октября в штаб 50-й армии, в поселок Медвенку, позвонил начальник Генштаба Шапошников. Сн уточнил обстановку в районе Тулы. Затем с командармом 50-й Ермаковым разгова-
71
ривал заместитель председателя ГКО Молотов. Его интересовало моральное состояние войск, организация их боепитания. Молотов передал трубку Верховному. Сталин спросил командарма 50-й:
— Скажите, товарищ Ермаков, прямо и честно — удержите вы наличными силами Тулу или не удержите?
Ермаков понимал всю сложность положения, в котором оказались защитники города, и ответил не сразу. Ему ведь противостояла 2-я танковая армия Гудериана.
Верховный знал, что рядом с командармом 50-й находится член Военного совета армии, бригадный комиссар Сорокин, и, прервав возникшую паузу, обратился сразу к обоим:
— Я полагаю, что вы и член Военного совета понимаете значение удержания Тулы для обороны Москвы?
— Удержим,— тихо ответил Сорокин на немой вопрос командарма.— Своими силами удержим.
Ермаков уверенно ответил:
— Значение обороны Тулы я и член Военного совета Сорокин понимаем, товарищ Сталин, и врагу город не отдадим.
— Верю вам, товарищ Ермаков,— сказал Сталин.— Продержитесь еще двое-трое суток, а дальше у Ставки появится возможность помочь 50-й армии личным составом и танками.
На рубеже, когда тяжелейший октябрь без раскачки перешел в ноябрь, из глубины страны помчались на запад сотни воинских эшелонов. Развитая железнодорожная сеть позволила преподнести врагу неожиданный сюрприз.
