Битва ставок. Великое противостояние 1941-1945 - Александров А.
Скачать (прямая ссылка):
Жуков не согласился с этим решением, попросил:
—Товарищ Сталин, Конев лучше меня знает обстановку, поэтому я прошу назначить его моим заместителем.
— Решением Ставки Конев отзывается в Москву!
— Я прошу назначить Конева моим заместителем!
— Хорошо. Пусть генерал Конев останется вашим заместителем, но сдадите Москву немцу, оба ответите головой! А сейчас, товарищ Жуков, скорее берите все в свои руки и действуйте решительно. Медлить нельзя.
В тот же день, разобравшись с обстановкой, члены комиссии ГКО убыли в Москву, а в Красновидово состоялось заседание Военного совета фронта. Он и решил, что Конев немедленно отправляется на Калининское направление и там возглавит боевые действия 22-й, 29-й, 30-й и 31-й армий.
В полдень 12 октября командующий Западным фронтом позвонил в Ставку. Верховный спросил о положении окруженной под
55
Вязьмой группировки генерала Лукина, а потом сообщил, что ГКО -принял постановление «О строительстве третьей линии обороны Москвы». Она включала полосу обеспечения и два оборонительных рубежа — главный и городской. Сталин спросил Жукова: какому из рубежей, главному или городскому, следует уделить большее внимание? Тот ответил: конечно, главному. Вопрос же, по которому Жуков решил переговорить со Сталиным, касался использования зениток для борьбы с танками противника.
Верховный согласился с Жуковым не сразу, спросил:
— А это не снизит мощь наших зенитных частей в борьбе с вражеской авиацией?
— Не снизит, товарищ Сталин, — заверил Жуков. — На Ленинградском фронте зенитчики уничтожили более ста немецких танков и помогли наземным войскам устоять.
— Цифры вы приводите убедительные. . . Хорошо, я посоветуюсь с Генштабом,— пообещал Верховный.
Вопрос решился быстро. Маршал Шапошников поддержал предложение Жукова. Согласился с ним и командующий войсками ПВО Москвы генерал-майор Громадин. В тот же день Сталин подписал приказ: «Всем зенитным батареям корпуса Московской противовоздушной обороны, расположенным к западу, юго-западу и югу от Москвы, кроме основной задачи отражения воздушного противника, быть готовым к отражению и истреблению прорывающихся танковых частей и живой силы противника».
Как ни тяжело складывалась обстановка под Тулой, но Ставка продолжала укреплять Волоколамское и Можайское направления. Днем 16 октября Верховный позвонил командиру 4-й танковой бригады Катукову и приказал срочно вернуться в Кубинку. Комбриг, однако, попросил разрешения передислоцироваться своим ходом.
— Амоторесурса на бои хватит, товарищ Катуков? — уточнил Верховный.
— Хватит, товарищ Сталин, — доложил Катуков. — Но будут сэкономлены сутки, за счет погрузки и выгрузки с платформ.
Когда бои развернулись во всей полосе Западного фронта, Военный совет счел необходимым обратиться в Ставку с предложением сократить его протяженность, выделив правое крыло в самостоятельное образование. Приказом Ставки от 17 октября был создан Калининский фронт. Его возглавил генерал-полковник Конев. Фронт объединил 22-ю, 29-ю, 30-ю и 31-ю армии, а также 183-ю, 185-ю и 246-ю стрелковые дивизии; 46-ю и 54-ю кавалерийские дивизии.
Вечером 19 октября на заседание ГКО были приглашены секретарь Московского горкома партии Щербаков, председатель исполкома Моссовета Пронин и начальник Московского гарнизона
генерал Артемьев. Заслушав их доклады о ходе строительства Московской зоны обороны, председатель ГКО обратился ко всем присутствующим с вопросом:
— Будем ли защищать Москву, товарищи? — и сам нарушил тягостное молчание: — Я считаю, что оставлять столицу ни в коем случае нельзя:!
Его решительно поддержал член ГКО Берия:
— Конечно, какой может быть разговор, товарищ Сталин!
Но председатель ГКО предложил персонально ответить на него членов ГКОМолотова, Ворошилова и Маленкова, а затем руководителей Москвы1 — Щербакова, Пронина и Артемьева. Получив их утвердительные ответы, он сказал:
— Я свою позицию высказал. В разговоре со мной ее поддержал и товарищ Жуков. Поэтому я предлагаю принять постановление ГКОо введении в Москве осадного положения. Напишите проект постановления, товарищ Маленков.
Несколько минут, в течение которых Маленков писал проект документа, Сталин молча прохаживался по кабинету. Затем он остановился у торца стола, взял проект, быстро пробежал его глазами и тут же вынес суровый приговор:
— Не годится.. . Это исключительное постановление завтра по радио услышит весь мир. . . Пишите.
Маленков положил перед собой чистый лист бумаги. Сталин начал диктовать текст постановления. Его четкие, лаконичные фразы звучали весомо:
— Этим объявляется, что оборона столицы: на рубежах, отстоящих на сто — сто двадцать километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу Жукову, а на начальника гарнизона Москвы генерала Артемьева возложена оборона Москвы: на ее подступах.
В целях тылового обеспечения обороны: Москвы: и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны: постановил:
