Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
2 Омари, извлеч. в пер. Катрмера, 257 и сл.
3 По рассказу продолжателя Джами* ат-тавйрщ Рашид ад-дина. <Рук ИНА В 66, л. 473 и сл.; автором этого дополнения к труду Рашид ад-дина был, по-видимому, Хафиз-и Абру; ср. наст, изд., т. II, ч. 1, стр. 72, прим. 56.>
11 В. В. Бартольд, т. V
162
Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии
в Купгадгу билик и у Махмуда Кашгарского, причем последний даже не говорит, употреблялось ли оно только восточными турками или также западными 4. Турки, по-видимому, заимствовали его из языка коренного населения Китайского Туркестана. По этому дворцу город Нахшеб получил название Карши, сохраненное им и до сих пор, хотя местоположение нынешнего города не соответствует местоположению ни Нахшеба домонгольского периода, ни города XIV в.6. Таким образом, и в Туркестане мы видим пример обычного в монгольской империи перенесения названия ханского дворца на город.
Другим нововведением Кебека была чеканка монеты с именем хана; как и в Персии, чеканились серебряные монеты большие и малые, динары и дирхемы, причем динар равнялся шести дирхемам. Монеты по-прежнему чеканились в больших торговых городах Мавераннахра: Бухаре, Самарканде, Отраре, Термезе. По имени Кебека эти монеты и потом назывались кебекй, и с этим словом иногда ошибочно сближали русское копейка. Были примеры чеканки, как в Золотой Орде, анонимной монеты с турецкой надписью купглуг болсун, но уйгурскими буквами. Насколько известно, нет примера употребления на монетах чагатайских ханов монгольских слов; тем более удивительно, что впоследствии мы на некоторых монетах Тимура встречаем написанные арабскими буквами монгольские слова г/ге ману (^и ^\) 'мое слово' (турецкое сбзум)*.
Переселение в Мавераннахр и постройка дворца не означали отказа от кочевой жизни; западная часть долины Кашка-Дарьи привлекала кочевников, преимущественно в летнее время, еще со времени Чингиз-хана, который провел там лето 1220 г. Еще больше, чем Кебек, усвоил мусульманскую культуру один из его ближайших преемников, его брат Тарма-ширин (1326—1334), принявший ислам; но и Тармаширин даже зимой принимал путешественника Ибн Баттуту в шатре.
Нет никаких указаний на то, чтобы чагатайские ханы того времени знали монгольский язык. Ибн Баттута представляет себе Кебека говорившим по-турецки; Тармаширин встретил Ибн Баттуту приветствием по-турецки. Духовный руководитель хана, имам Хусам ад-дин ал-Яги, говорил по-персидски, но хан каждый день после ранней утренней молитвы до восхода солнца произносил зикр по-турецки. Некоторые турецкие термины, приведенные у Ибн Баттуты, перешли и в монгольский язык из уйгурского и употреблялись во всех монгольских государствах, например термин ал тамга (в Персии иногда сокращенно ал) 'алая печать'; хранитель печати заведовал всем письменным делопроизводством и знал, по-видимому, и арабский язык, так как служил для Ибн Баттуты переводчиком. Интересно, что Ибн Баттута употребляет турецкое той 'пир'
4 Махмуд Кашгарский, I, 354; также 215, 376.
5 Barthold, Turkestan, p. 136; <наст. изд., т. I, стр. 190>.
6 Тизенгаузен, ЗВОРАО, т. VII, стр. 366. <0 денежном обращении в государстве Чагатаидов и реформах Кебека см. М. Массон, Исторический этюд.у
Лекция XI
163
в смысле курултай. По словам Ибн Баттуты, той был ежегодно устраивавшимся собранием, куда приходили потомки Чингиз-хана, эмиры,, знатные женщины и начальники войск. В это время той не созывалсяг что было одним из тех обвинений, которыми оправдывалось восстание против Тармаширина.
По словам Омари, принятие ислама Тармаширином содействовало оживлению торговых сношений между Мавераннахром и другими мусульманскими областями 7; но тот же факт увеличил отчуждение между Мавераннахром и восточными областями чагатайских владений. По словам Ибн Баттуты, существовал обычай, по которому хан раз в год ездил на восток, в области, пограничные с Китаем, где был Алмалык, все еще считавшийся столичным городом; между тем Тармаширин четыре года кряду оставался в областях, смежных с Хорасаном. Из преданности исламу Тармаширин отнюдь не отказывался от войн с мусульманскими государствами; в самом начале своего царствования, в 1326 г., он совершил неудачный поход на Хорасан, после чего персидские монголы взяли и разграбили Газну; в 1329 г. он вторгся в мусульманскую Индию и дошел почти до Дели. Но во внутреннем управлении он, как видно из приведенных выше слов Ибн Баттуты, был нарушителем монгольского обычного права (ясака) 8, даже независимо от принятия им ислама. Нарушителем ясака называет Тармаширина и мусульманский анонимный автор начала XV в., хорошо знавший степные предания.
Вследствие этого в Туркестане возобновились смуты, продолжавшиеся до 1346 или 1347 г. и окончившиеся фактическим уничтожением ханской власти в Мавераннахре и полным отделением Мавераннахра от восточных областей. Как происходили военные действия и отразились ли они на дальнейшем упадке городской жизни, не может быть установлено; рассказ о военных действиях мы находим только у Ибн Баттуты, и этот рассказ как по хронологическим датам, так и в других отношениях находится в полном противоречии с рассказами историков. Несомненно, что в ближайшие годы после низложения и убиения Тармаширина местопребывание хана вновь было перенесено на восток и что вместе с этим на некоторое время уменьшилось влияние ислама. При хане Дженкши (до 1338 г.), монеты которого чеканились и в Мавераннахре, католические миссионеры могли построить около Алмалыка прекрасную церковь. По словам мусульманского анонима, Дженкши «советовался о делах с бахшиями», т. е. буддийскими жрецами. Антимусульманская реакция, однако, не могла иметь прочного успеха, и уже в начале 1340-х годов в Мавераннахре был возведен на престол один из шейхов турецкого происхождения, очевидно считавшийся потомком Чингиз-хана. Этот шейх, потом сделавшийся султаном, был некоторое время наставником известного бухар-
