Размышления и максимы - Вовенарг Л.К.
Скачать (прямая ссылка):
CCXLVII
Мы горестно недоумеваем, обнаруживая, что вновь и вновь впадаем все в те же грехи и что даже несчастья не исцеляют нас от наших недостатков.
CCXLVIII
Неизбежность облегчает даже такие беды, перед которыми бессилен разум.
CCXLIX
Неизбежность отравляет те наши горести, которые не может исцелить.
192
Вовенарг
CCL
Даже несчастья, постигшие у нас на глазах баловней славы или фортуны, не в силах отвратить нас от честолюбия.
CCLl
Терпение есть искусство питать надежду. CCLlI
Отчаяние довершает не только наши неудачи, но и нашу слабость.
CCLIIl
Ни удары судьбы, ни ее дары не идут в сравнение с тем, что припасла для нас природа: она превосходит первую и суровостью, и добротой.
CCLlV
Посредственность равно нечувствительна и к высшим благам, и к наигоршим несчастьям.
CCLV
В так называемом свете, пожалуй, больше легкомыслия, чем в сословиях, менее взысканных судьбой.
CCLVl
Светские люди не говорят о таких мелочах, о каких судачит народ, но и народ не интересуется таким вздором, каким заняты светские люди.
CCLVII
История знает великих людей, которыми двигали сладострастие или любовь, но я не
Размышления и максимы
193
помню таких, которые были бы волокитами. Что составляет главное достоинство одних, немыслимо в других даже как слабость.
CCLVIII
Иногда мы обхаживаем людей, поразивших нас своим внушительным видом, как те молодые люди, что не сводят влюбленных глаз с маски, которая мнится им прекраснейшей из женщин, и не отстают до тех пор, пока не заставят ее открыть лицо и не убедятся, что это смуглый и бородатый недомерок.
CCLIX
Глупец, позволяющий себе вздремнуть в приличном обществе, похож на человека, который вырван любопытством из привычной стихии и теперь не может ни дышать, ни жить в разреженном воздухе.
CCLX
Глупец подобен простолюдину, который, имея самую малость, мнит себя богачом.
CCLXI
Не желая ни скрывать свой ум, ни тратить его на пустяки, мы обычно лишь портим себе репутацию.
CCLXII
Иные авторы, писавшие о возвышенном, не упускали возможности первенствовать и в приятном, стремясь заполнить пространство между двумя крайностями и охватить всю сферу дея-
13 Поъенарг
194
Вовенарг
тельности человеческого ума. Однако вместо, того чтобы рукоплескать их таланту, публика решила, что они просто не в силах удержаться на высотах героического: никто не отваживается поставить их вровень с теми великими людьми, которые, замкнувшись в единственном роде прекрасного, как бы сочли недостойным себя сказать то, что они обошли молчанием, и предоставили талантам второго разряда область, где не нужно большого дарования.
CCLXIII
Что одним кажется широтой ума, то для других всего лишь хорошая память и верхоглядство.
CCLXIV
Критиковать автора легко, трудно оценить. CCLXV
Я не намерен умалять достоинства прославленного Расина, изящнейшего и тончайшего из поэтов, за то, что он отказался от многого, в чем мог бы отличиться, и проявил все богатство и всю возвышенность своего ума лишь в одном жанре. Но я чувствую себя обязанным воздать должное другому гению,6 смелому, плодовитому, высокому, проницательному, безыскусному и неутомимому; столь же изобретательному и приятному в чисто развлекательных произведениях, сколь искреннему и волнующему в других; наделенному могучим воображением, мгновенно охватывающим и постигающим весь диапазон человеческих отношений; гению,
Размышления и максимы
195
который не обошел вниманием ни чистую науку, ни искусства, ни политику, ни нравы народов, ни воззрения их на историю, ни даже языки и почти ребенком снискал себе известность величавостью и мощью своей обильной мыслями поэзии, а вскоре и очарованием мудрой самобытной прозы; замечательному философу и художнику, богато украсившему свои произведения всем, что есть великого в уме человека, мощными и яркими мазками изображавшему страсти и обогатившему театр новыми красками; умеющему благодаря несравненному размаху своего дарования передавать характер и улавливать дух лучших творений любой нации, но так, что, подражая им, он их еще и совершенствует; человеку, который блестящ даже в ошибках, якобы подмеченных в его книгах,7 который неизменно волнует своим творчеством как друзей, так и недругов и который еще смолоду укрепил среди иноземцев славу нашей словесности, раздвинув перед ней все границы.
CCLXVI
Знакомясь с отдельными произведениями даже превосходного писателя, поддаешься искушению судить о них свысока. Оценить их по справедливости можно, лишь прочтя все.
CCLXVII
О людях надо судить не по тому, чего они не знают, а по тому, что знают — и насколько глубоко.
13*
196
Вовенарг
CCLXVIII
Не следует требовать от авторов недостижимого совершенства. Думать, будто их произведения, особенно те, что живописуют страсти, не могут нравиться, если отступают от правил, значит делать слишком много чести человеческому уму. Не нужно большого искусства, чтобы выбить самые сильные умы из привычной колеи и скрыть от них изъяны смелой и трогательной картины. Совершенной правильности, недостающей авторам, недостает и нашим собственным суждениям. Строгий порядок не свойствен человеческой природе. Не следует предполагать за чувством такую тонкость, какая приобретается только размышлением. Вкус наш куда легче удовлетворить, нежели ум.
