Вишневосадская эпопея. В 2-х т. Т. I. - Бродская Г.Ю.
ISBN 5-7784-0078-0
Скачать (прямая ссылка):
Двумя годами раньше Чехова, совершившего поездку иа Восток, Станиславский тоже отправился в путешествие. Только в другую сторону. На Запад — посмотреть мир, его промышленные центры, его культурные столицы: Берлин, Париж, модные европейские курорты.
Захотелось купчику проветриться — и: «Вон из Москвы1» Сел в поезд на Николаевском вокзале в Москве вместе с младшими братьями Юрой и Борисом и их учителем Сергеем Геннадьевичем Дудышкииым. И прикатил в Берлин через Санкт-Петербург, через российское окно в Европу, пробитое для любознательных сограждан Петром Великим.
Короткая остановка в Питере.
В Питере — Невский;
дворцы;
рестораны «Медведь» и «Donon»; Зоологический сад; петергофские фонтаны и статуи: Петергоф «в самом деле пестр, но безвкусен»;
в Питере — домик Петра. Чайковский хотел написать для него оперу о Петре. Теперь, отказавшись от оперного пения, Станиславский мечтал поставить и сыграть о Петре историческую драму и присматривался к реалиям, сохранившимся с петровской эпохи. Ои уже нащупывал свой режиссерский метод;
вечером «Кармен» с французской примадонной в Мариинке. На примадонну тянул Сергей Геннадьевич. В Питере задержались из-за него. Член-учредитель театра Общества искусства и литературы, которое как раз в это время задумал Станиславский, Дудышкин занимался утверждением устава театра в канцеляриях Министерства внутренних дел и просвещения. Впоследствии Дудышкииа заменил в этой роли Ф.П.Комиссаржевский, отец Веры Федоровны.
В Берлине — гостиница;
ресторан;
183
город;
Зоологический сад; Vicfona-театр... Снова поезд. Снова граница. Снова таможня.
Франция. Проблем с языком - никаких... Бабка у русского путешественника — чистокровная француженка. Мать — француженка наполовину... А сам он — француз-четвертушка...
Во Франции — водоворот, шум, гам, фейерверки, театры Парижа, два урока драматического искусства в Парижской консерватории;
потом Виши — воды, русская публика, среди которой он так и не нашел невесту, хотя высматривал ее, родители велели. В Виши попал на Анну Жюдик в «Нитушке» — в «M-Ue Нитуш» Эрве, на зависть Вовосе. Владимир Сергеевич отдувался за него на фабрике;
после Виши были Трувиль, Бордо и Биарриц - «приморский земной рай»...
Вот только одно плохо и сильно омрачало путешествие: все диваны коротки. И в российских поездах, и в заграничных. В нем почти два метра роста...
Петербургских, немецких и французских впечатлений за день накапливалось много. Он впитывал их, интенсивно проживая каждый миг. Как дома. И как на сцене. Театральные и нетеатральные впечатления его переполняли. Он изливал их в письмах папане, мамане и Вовосе, превращая объемные послания-отчеты домой в путевой дневничок.
Но за границей он скучал. Скучал по Москве, по Любимовке, по домашним. Он впервые так надолго расстался с близкими.
«Сегодня целый день вспоминал, что делается в Любимовке. Теперь, например, пока я вечером пишу письмо, у Сапожииковых пускают ракеты», — грустил он, в 1888-м — двадцатипятилетний (1.8:80),
И всем, всем, всем «своим» он посылал приветы. Старался никого не забыть. Привет от него в каждом письме родителям получали:
Вовося;
Вовосина жена Паничка;
их дети Сашик, Кока и Мика, Вева еще не родилась;
няня Фекла Максимовна, Няня выкормила Вовосю и вырастила всех детей Алексеевых — Сергеевичей.
Потом он вспоминал Елизавету Михайловну Алексееву, урожденную Бостанжогло, мать Николая, Николая Александровича Алексеева, уже три года, как московского головы.
Потом — старенькую гувернантку Елизаветы Васильевны Елизавету Ивановну Леонтьеву, с которой Елизавета Васильевна, еще Адель,
184
бежала к сестре из Петербурга в Москву. Елизавета Ивановна жила у Алексеевых как приживалка мамани.
За Вовосиной семьей и старшими следовали сверстники: сестры, кузины, их мужья и дети.
Особый привет получали Штекеры и Смирновы: Нюша — Анна Сергеевна вот-вот будет у него в Обществе первой артисткой; Нюшин муж Андрей Германович Штекер, коммерсант; их двухлетняя Соня и малыш Дрюля, Нюша еще кормила его. Штекеры каждое лето жили в Комаровке. В 1902-м Чехов познакомится и с ними.
Потом шли кузина Елена Николаевна Бостанжогло-Смирнова,. Лена и ее муж Сергей Николаевич Смирнов, учитель гимназии. Смирновы, как всегда, у себя в Тарасовке с маленькими дочками Маней, Наташей и Женей, будущими поклонницами Художественного театра, Чехова и Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой.
Завершала перечень домашних горничная Алексеевых Дуняша с Дуияшиным сыном Володей и старуха Акулина, личная горничная мамани Елизаветы Васильевны.
Все это одна семья, а не господа и слуги «враздробь», как скажет чеховский Фирс.
В семье Алексеевых сохранялся дореформенный уклад.
Обаятельный, артистичный отпрыск наивно-патриархальных родителей, Станиславский был привязан к «своим». И «свои» любили и боготворили его.
Через год он снова в Европе. Иа этот раз — в свадебном путешествии.
С начала 1893-го, после смерти Николая Александровича Алексеева, унаследовав его обязанности директора фамильной «канители», он из Европы не вылезал.
«Канительный фабрикант», он ориентировался на Запад. Там бурно развивалась в конце века техническая цивилизация.
