Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
* Journal of the Royal Asiatic Society. 1905. P. 63-89, 405^55. 16 I'
а иногда просто невозможно отличить реальную историю от легенды. Разделение на исторические и легендарные события основывается только на вероятностях, проистекающих из других вероятностей. Что касается чисто хронологических или общих вопросов, мы можем дать лишь приблизительный ответ.
Нередко отмечалось, что историю Индии нужно восстанавливать по иностранным источникам. Хотя сопоставление иностранных источников с местными имеет очень большое значение, вошло в привычку рассматривать индологические вопросы под углом зрения классической науки. Новые труды ведущих востоковедов свидетельствуют о критике этого метода. Отказавшись от бесполезных попыток обнаружить влияние идей Платона или Пифагора на учения индийских мудрецов или наоборот, в самой Индии и относительно нее самой ищут объяснения ее философского и религиозного развития.
Изучение древностей Центральной Азии, Индокитая и Малайзии позволило рассмотреть Индию в соотношении с теми странами, куда проникали ее культура и религия. Этот новый взгляд на вещи нашел свое выражение в английском определении — Greater India, которое используется все чаще и чаще. Исследование Центральной Азии выявило тесные связи, существовавшие между царствами Китайского Туркестана и Индией. Если формы политического устройства Центральная Азия несколько раз заимствовала у Китая, то большинство своих религиозных теорий она получила именно из Индии.
Центральная Азия, этот засушливый район азиатского континента, служила когда-то связующим звеном между странами Востока, и на ее дорогах последователи Мани встречались с приверженцами Будды и сторонниками шаманских верований. На всем огромном пространстве степей от Галиции до Западного Китая видны следы значительных разрушений, которые часто вызывались массовыми миграциями. Историки не раз ставили вопрос об истинных причинах этих колоссальных передвижений народов. Только с большой натяжкой можно объяснить миграции тем, что кочевники время от времени должны были искать новые пастбища для своих стад. Верно то, что в процессе этих миграций кочевники могли преодолевать огромные расстояния. Но поиски пастбищ — это не та причина, которая может дать ответ на вопрос об истоках нашествий и завоеваний, сотрясавших не только страны Востока, но и беспорядочным потоком захлестнувших в средние века сердце Европы. В 1241 г. в битве при Валь-штадте тевтонские и польские рыцари сразились с воинами Великого хана Монголии. Как объяснить это наступательное движение, не прекращавшееся в течение 15 веков? В III в. до н. э. активизировалось племя хунну, происхождение которого до сих пор неизвестно, жившее на северо-
2-157
17
востоке Китайского Туркестана; неожиданно обретя стремление к завоеваниям, хунну покорили своих соседей (юе-чжи, согласно китайским источникам) и отогнали далеко за пределы их территории. Одна за другой появлялись и исчезали на сцене истории различные народы. Невозможно добраться до источника этого мощного потока. Мы встречаемся здесь с не объясненным еще феноменом жизни кочевых народов, с новой для нас проблемой психологии «орды». Может быть, древние центры великих цивилизаций обладали особой силой притяжения? Психология народов остается еще почти не исследованной областью науки, и, пока не наблюдается фактов явного прогресса в этом направлении, будем довольствоваться простыми гипотезами.
Только совсем недавно началось систематическое изучение древних культур на территории Южной России, но уже первые открытия позволяют утверждать, что существовали какие-то отношения между племенами кочевников Юга России и племенами Китайского Туркестана. Эта проблема также ждет своего решения. Каменные статуи, разбросанные по всему пространству южных степей России, вплоть до горных хребтов Небесных Гор, остаются молчаливыми свидетелями далекого прошлого.
Многочисленные документы, привезенные из Китайского Туркестана научными экспедициями, использованы далеко не полностью. Здесь тоже необходима работа по синтезу имеющегося материала. Есть лишь разрозненные исследования, опубликованные в труднодоступных научных сборниках, и никакой обобщающий труд не указывает на то, что в этой области уже сделано и что еще остается сделать...
Подобная ситуация наблюдается почти во всех направлениях ориенталистики. Так, что касается Китая, на сегодняшний день переведены только некоторые фрагменты 24 династических историй. Необходимо не только изучать новые документы, но и пересмотреть всю уже проделанную работу. Китаеведение, наука, которая обязана своим развитием, главным образом, французским работам, непрерывно обогащается новыми данными. Прошло то время, когда это важнейшее направление было отдано на откуп энциклопедистам, работавшим попутно во многих областях. Были осуществлены издания текстов с критическими комментариями. Исследование китайского языка с точки зрения чистой филологии сделало огромный шаг вперед благодаря работам Масперо, Поля Пеллио, Калгрена.
Новый этап в ориентализме — это всеобщий синтез, который, отвечая требованиям современной науки, отразил бы историческое развитие стран Востока в совокупности. Многоцветная вереница народов развернулась бы перед нашим взором: одна за другой проследовали бы в ней все те нации, которые еще вчера жили только памятью о своем великом прошлом.
