День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
закупоренную бутылку вина, которую он обещал преподнести своей Лили по случаю дня ее рождения.
— Не могу этого сделать,— робко объяснил я.— У нас сухой закон, и я должен принести бутылку откупоренной, чтобы ее не могли вынести из гостиницы.
— Я знаю порядки не хуже тебя. Я гебя вознагражу.
И я решил нарушить закон, лишь бы немного подработать. С большим трудом, рискуя быть разоблаченным и уволенным, я принес закупоренную бутылку. Господин сказал мне сухое «спасибо» и добавил:
— Иди и не оборачивайся. А го еще пожалуюсь на тебя. И действительно, какое дело этому типу было до меня?
Он использовал меня, а на остальное ему наплевать.
К этому времени назревала беда. То ли оттого, что жизнь оборачивалась острыми углами, то ли потому, что я постоянно имел дело со спиртным, я понемногу начал выпивать. Трудно сказать, к чему бы это привело, если бы не спасительная встреча с Мод Линней. Она сказала: «Или бросишь выпивать и уйдешь из отеля, или мы никогда не будем вместе». Теперь Мод — моя жена.
Живу я сейчас на окраине Стокгольма. Стал строительным рабочим. Счастлив ли я? А что такое счастье? Если иметь в виду семью, дом, то, пожалуй, да. Но когда я думаю вообще о своей жизни, то вижу, как многого не хватает, чтобы чувствовать себя счастливым. Я зарабатываю семнадцать тысяч крон в год. Почти половину поглощают квартирная плата и налоги. А того, что остается, едва хватает на самое необходимое. И когда мне говорят, что Швеция — богатая страна, я соглашаюсь, но с поправкой: уж очень неравномерно распределены ее богатства.
Должен признаться, что я понемногу изучаю русский язык. Хочется мне побывать в стране «спутников», но поехать туристом не по карману.
Итак, мне двадцать пять лет. А что дальше ждет меня? Все дело в том, будет ли война. Я с тревогой смотрю на двух своих малышей — Гюдрун и Кент. Вот для кого нужно мирное счастье. Потому-то и читаю я переведенный на шведский язык сборник выступлений Н. С. Хрущева о всеобщем и полном разоружении. Именно всеобщее и полное! Так и надо. Это говорю я, бывший спрингпойке, а теперь строительный рабочий.
СТОКГОЛЬМ.
ЧЕЛЛЬ БЕРГМАН.
биография только начинается
Что ж, вы думаете, в Англии нет молодых людей, родившихся в тот самый памятный день? Есть! И я — один из них. Это и побуждает меня откликнуться на зов корреспондента «Известий». Я вам расскажу о себе, а вы уж сравнивайте судьбы советских и английских молодых людей. Разные это, конечно, судьбы, но, наверное, можно найти и что-то общее.
Начать хотя бы с того, что мои детские воспоминания связаны с налетом фашистских самолетов, с пальбой из зениток.
Сейчас я служу инспектором подвижного железнодорожного состава. Интересно, что именно упомянутый мною налет и определил мою профессию. Мы жили а северной части Лондона, недалеко от железнодорожных путей, до того близко, что, выходя из дому, сразу попадали на рельсовые пути, по которым проходили пригородные пассажирские и товарные составы. Их тащили неказистые паровозики, которые не привлекали моего внимания.
Но однажды к нам на станцию попал пассажирский поезд дальнего следования, возглавляемый сказочной красоты ярко-зеленым большим локомотивом. Этот состав спасался от бомбардировки, вот почему он остановился на нашей неприметной станции. До того этот красавец-локомотив поразил мое воображение, что я даже не обращал внимания на грохот зениток. Тогда-то я и решил, что, как только вырасту, буду водить локомотивы.
Странно, как только углублюсь я в детские годы, обязательно вспомню этот день или другие дни, когда на Лондон налетали ракеты ФАУ-2, Но надо сказать, что в те страшные дни большой разницы между фронтом и тылом не было: в самом тихом переулке Лондона можно было так же погибнуть, как и на передней линии огня.
О школьных своих годах затрудняюсь рассказать что-либо стоящее. Если бы знал, что когда-нибудь моя жизнь может кого-то заинтересовать, старался бы запомнить... Я учился в «грамар-скул» — школе классического образования, но за год до срока оставил ее. Дело в том, что, хотя я больше всего интересовался техникой, математика мне не давалась.
Школа помогла мне найти работу. Я стал клерком в банке. Многие мне завидовали: чистая работа. Но меня она не устраи-
762
вала. По совету отца я пошел в железнодорожное депо, где и начал с кочегара. Машинисты относились ко мне хорошо, А вот клерки из деповской конторы те не упускали случая позубоскалить: «Что, Бил, шариков для банка не хватило?». Дело в том, что «белые воротнички» у нас никогда не смешиваются с рабочими, и клерки никак не могли примириться с тем, что я «изменил» их клану.
Но мне нравилось работать кочегаром, и я оставался в депо до самого призыва в армию. А в армии тоже был в железнодорожных частях, солдатом. Год пришлось пробыть в Западной Германии, и я, честно говоря, не понимал, ради чего мы сюда прибыли. Отношения с населением у нас были довольно натянутые, но с рабочими, занятыми на железных дорогах, мы находили общий язык.
Отслужив в армии, я вернулся домой. Тут началась какая-то чехарда с работой. За короткий срок я переменил восемь мест! Наконец, я вернулся в свое депо и снова стал кочегаром.
