Роман об Александре Македонском по русской рукописи 15 века - Ботвинник М.Н.
Скачать (прямая ссылка):
144
«Слово о рахманех и о предивном их житии»
Сътворише с женами своими 40 дний и пакы назад бредуть. Жена же пакы два детища родивши и к тому уже не бредеть муж к ней, ни она ко иному не приближится паки веема никако же за многое воздержание. И аще ключится неплодве обрестися и за 5 лет приходящу мужу ея и j\. 485 пребывая с нею, и аще же не родить, к тому не приЦближается к ней пакы. И того ради есть немногочеловечна страна их, зане мала сладость в них есть глаголемы зуботомитель, звер жь той велик есть, в реце той живы, пребывание. Реку же ону глаголють неудобь преходиму, зане зверь в ней есть глаголемы зуботомитель, звер жь той велик есть, в реце той живы, яко можеть и слона пожрети цела, зане превелик есть зело той зверь и за 40 дни бежить божиим повелениемь. Но и змиеве убо суть велици зело во препустых тех странах, яко лактей 70 в долготу, и толстота велиа и страшна, а скорпиа обретаются лакти в доле, а мравиа пяди в доле, и того л. 485 об. ради непроходимы суть пустыя те страны и не Il живеть в них никто ж страха ради ядовитых зверей. Слонове же ражаются во странах тых мнози и яко же стадници ходят пасущесь сами.
ГПБ, Кир.-Бел .11/1088, лл. 483—485 об.
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ РОМАН ОБ АЛЕКСАНДРЕ МАКЕДОНСКОМ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XV в.
I
Что читали люди древней Руси? Ограничивался ли круг их чтения только церковной литературой, летописями и историческими сказаниями или их интересовала и иная литература, такая, какую мы могли бы назвать беллетристикой? Мы очень мало знаем об этом. Известно, что ряд произведений византийской светской повествовательной литературы («Девгениево деяцие» — повесть о греческом народном герое Дигенисе Акрите, «Повесть об Акире премудром» и некоторые другие) были переведены на русский язык еще в киевские времена. Между тем рукописи дошедших до нас беллетристических памятников (переводных и оригинальных) обычно не старше XVII—XVIII вв. Говоря о беллетристике древней Руси, исследователи поэтому чаще всего связывают ее с двумя периодами — с Киевской Русью и Россией XVII в. Что читали люди в промежутке между двумя этими эпохами, остается неясным. Можно подумать, что после кратковременного знакомства с переводной беллетристикой интерес русских читателей к подобной занимательной литературе надолго остыл и они решили ограничить себя более «деловыми» или чисто церковными памятниками.
Обратившись к сборникам XV в., хранящимся в наших рукописных собраниях, мы обнаруживаем там, однако, любопытные материалы, разрушающие представление о сугубо «дидактическом» характере древнерусской письменности послекиевского периода. Особенно интересны в этом отношении четыре скромных по виду и миниатюрных по формату сборничка Кириллова Белозерского монастыря, находящиеся сейчас в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Нам известно имя составителя и основного переписчика этих сборников — Ефросина. О личности этого книгописца нам почти ничего не известно. Он не играл сколько-нибудь заметной роли в полити-
•f0 Александрия
146
Я. С. Лурье
ческой жизни второй половины XV в., не был, по-видимому, исключительной фигурой и по своему мировоззрению. Нет никаких оснований причислять Ефросина к числу еретиков или вольнодумцев того времени. Но литературные вкусы кирилло-белозерского монаха оказываются достаточно неожиданными, если исходить из обычных представлений о письменности XV в. Ефросин специально интересовался светской, занимательной литературой, он записывал памятники устного народно-поэтического творчества (вошедшие потом в репертуар «калик перехожих»), притчи и шуточные загадки, подбирал сказания фольклорно-апокрифического характера. Его рукой переписаны древнейшие дошедшие до нас списки «Задон-щины», беллетристической «Повести о Дракуле», «Сказания об Индийском царстве», «Снов царя Шахаиши» и некоторых других памятников. Среди этих ефросиновских текстов оказывается и древнейший русский список средневекового романа об Александре Македонском — так называемой сербской Александрии.
История сербской Александрии мало исследована филологами; совершенно не изучена ее судьба на русской почве. В общих курсах истории древней русской литературы сербская Александрия упоминается обычно среди памятников «переводной книжности» Киевского периода; в библиографических указателях она часто отождествляется с другой Александрией, входившей в состав русских хронографов. А между тем это — разные памятники с совершенно различной судьбой. Хронографическая Александрия представляет собой русский перевод (сделанный не позднее XII в.) одной из редакций позднеэллинистических «Деяний Александра», авторство которой приписывалось современнику царя Каллисфену. Уже Александрия Псевдокаллисфена обладала некоторыми чертами романа: Александр здесь оказывался таинственно рожденным сыном египетского царя; рассказы о завоеваниях перемежались с фантастическими письмами Александра матери и Аристотелю о пережитых им в пути приключениях.1 Но Александрия, обычно именуемая сербской, пошла в этом направлении гораздо дальше. Это — типичный средневековый рыцарский роман. От подлинной истории Александра в романе осталось совсем немного. В сербской Александрии (в отличие от Псевдокаллисфена) Александру приписывается завоевание тех центров древнего мира, которых он в действительности* не завоевывал, но которые казались особенно важными средневековому автору, — Афин и Рима, посещение Иерусалима; ближайшим сподвижником Александра стал здесь неведомый Филон; гибель Александра оказывалась делом рук некоей «злой жены», хотевшей вернуть домой своих сыновей, служивших царю, и т. д. В роли наставника и вдохновителя Александра царя выступал еврейский пророк Иеремия, благодаря чему царь обнаруживал склонность к единобожию и отвергал
