Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Гуманизм XV—XVI вв. и «просвещение» XVIII в. столь же мало способствовали беспристрастной оценке культуры ислама, как средневековое церковное направление. Естественным последствием одностороннего увлечения классической древностью было одностороннее отрицательное отношение к Востоку и к созданным им положительным религиям — еврей-
.272
Мусульманский мир
ству, христианству и исламу. Из больших исторических трудов эпохи просвещения более всего влияния на широкий круг читателей, отчасти и на научную литературу, имела «История упадка и разрушения Римской империи» Гиббона (1776—1788). Основная точка зрения Гиббона, что главной причиной упадка античной культуры и торжества варваров была победа религии, т. е. христианства, теперь признана несостоятельной; тем не менее установленное им отрицательное отношение ко второму, христианскому Риму едва ли и теперь может считаться пережитым, хотя история Византии теперь изучена гораздо основательнее, чем в конце XVIII в. Почти такой же популярностью пользуются в английской литературе и до сих пор главы труда Гиббона, касающиеся истории ислама, халифата, персидских и турецких династий. О «блестящих достоинствах» этих глав говорят еще издатели новейшей «Кембриджской средневековой истории» (1913); английские ориенталисты, даже современные, в исторических трудах редко обходятся без ссылок на Гиббона, хотя сам Гиббон говорит о крайней скудости материала, бывшего в его распоряжении. По его словам, он в восточном мире был бы совершенно слеп без д'Эрбело и Дегиня (автора истории гуннов и других турецких народов, 1756—1768, составленной на основании китайских и арабских источников). Тем не менее Гиббон решается высказывать такие обобщения, как мнение о сохранении исламом, в противоположность христианству, первоначальной простоты и мнение о незнакомстве азиатов «с искусством и гением истории» (art and genious of history); в последнем случае он ссылается на слова Дегиня о двух типах арабских историков-летописцев, ограничивающихся сухим изложением фактов, и риторов, у которых на две страницы текста приходится только несколько строк фактического сообщения.
Популярности труда Гиббона, особенно на его родине, способствовали его блестящие литературные достоинства. Автора сравнивали с Фукиди-дом и Тацитом; подражанием Гиббону объясняется, вероятно, заглавие наиболее популярного английского труда по истории халифата: «Халифат, его возникновение, упадок и разрушение» (The caliphate, its rise, decline and fall, 1891; 2-е изд.: 1892) Вильяма Мьюра (Muir). Тому же англо-индийскому ученому принадлежит ряд сочинений по истории до-мусульмаиской Аравии и деятельности Мухаммеда. Составленная им четырехтомная биография пророка (The Life of Mahomet, 1858 и 1861) до сих пор рекомендуется в Индии как пособие для изучения ислама, и ссылки на нее в английской литературе встречаются постоянно, хотя она несвободна от религиозной полемики и не отличается научным беспристрастием. К Мьгору относятся слова Дози, отнюдь не пристрастного в пользу Мухаммеда, о «странном впечатлении, которое производит англичанин, в сильной степени проникнутый узким догматизмом, свойственным его народу, и в то же время требующий от мусульман вполне независимого отношения к преданиям о начале своей религии». В 1912 г.
4. Труды европейских ученых
273
вышло новое издание этой биографии пророка (редактор T. H. Weir), с поправками, о которых новейший исследователь (H. Lammens, о нем ниже) говорит как об «insignifiantes retouches».
Книга Мьюра о халифате, по мысли автора, должна была восполнить пробел в английской литературе, т. е. была написана исключительно для английских читателей. Первоначально автор хотел сократить и приспособить для более обширного круга читателей свой труд по истории раннего халифата (1883), продолжив его до падения аббасидской династии, но материал оказался обильнее, чем он ожидал, и объем книги вышел более значительным. Об отношении своей книги к существовавшей в то время литературе автор не говорит; о труде Вейля (о нем см. ниже) он дает очень благоприятный отзыв и признает, что чем больше проверять этот труд по источникам, тем сильнее впечатление, производимое обширностью познаний, неизменной аккуратностью и беспристрастным суждением автора. Главными источниками были для Мьюра, как для всех авторов подобных общих очерков, Табари и Иби ал-Асир; к другим он обращался редко; о рукописных источниках он не упоминает. На литературу предмета обращается мало внимания, не делается также попыток систематически проверять обширные компиляции но доступным более ранним источникам; Ибн ал-Асир назван «исключительно беспристрастным» летописцем, хотя в литературе было высказано и другое мнение; де Гуе в 1871 г. в предисловии к изданию своих «Fragmenta histori-corum arabicorum» обвиняет Ибн ал-Асира в прославлении Аббасидов, умолчании об их постыдных делах, уменьшении заслуг Омейядов. Отсталость сравнительно с уровнем современной автору науки заметна также в его транскрипции собственных имен, личных и в особенности географических, в несколько поверхностных суждениях о мусульманстве, его политической жизни и культуре, и в особенности в морализующем тоне, напоминающем Гиббона. С видимым сочувствием автор выписывает из Гиббона место о халифе Му'тасиме (833—842), о разрушении им цветущего города Амория и о помощи, оказанной им бедному старику, с риторическим вопросом в заключение: «О каком из этих поступков он думал с большим удовольствием, когда его позвал голос ангела смерти?». Возвращение культурного мусульманского мира к полуварварской жизни ставится в зависимость от многоженства, легкости развода, рабынь-наложниц и закрывания лица чадрой.
