История почвоведения (от времени его зарождения до наших дней) - Крупеников И.А.
Скачать (прямая ссылка):
Основываясь на своих исследованиях чернозема, Докучаев характеризует почвы вообще как поверхностно лежащие минерально-органические образования, которые имеют свое строение, «всегда более или менее сильно окрашены гумусом и постоянно являются результатом взаимной деятельности следующих
агентов: живых и отживших организмов (как растений, так и животных), материнской горной породы, климата и рельефа местности». Отвергая геолого-петрографический или химический подход к классификации почв, он обосновывает это тем, что «почва существует как самостоятельное тело с определенной физиономией, имеет свое особенное происхождение и свои собственные только ей одной принадлежащие свойства» (195р, II, с. 245). Тогда же Докучаев дал морфологическое описание «подзола», отметив, что первым в литературе этот термин употребил в 1859 г. смоленский статистик Я. А. Соловьев (1950, II, с. 248—255).
Рассмотрение первого периода докучаевских исследований чернозема показывает, что именно этот период дал фундаментальные решения проблемы в целом. При этом новые факты о черноземе немедленно использовались для обоснования важнейшей идеи о самобытности и генетической самостоятельности почвы как природного тела. Таким образом, новое решение черноземной проблемы было синхронным с обособлением почвоведения в отдельную ветвь естествознания. Так родился афоризм
В. И. Вернадского, что чернозем в истории почвоведения сыграл такую же роль, как лягушка в физиологии.
Однако многие вопросы были не решены, в частности вопрос о том, чем надо руководствоваться при разделении единого в генетическом смысле чернозема на более мелкие подразделения? Первоначально Докучаев полагал, что на этом, более низком уровне вопрос будет решаться геологически, «в строгой зависимости» от тех пород, на которых образовался тот или иной чернозем. Но при этом отрицалась роль других почвообразователен которые уже установил Докучаев, а также выявлялось противоречие с наблюдениями над распространением чернозема Эверсмана, Шмидта, Гроссул-Толстого. В поисках ответа на возникшее затруднение Докучаев обратился к синтезу аналитических данных содержания гумуса в черноземах и некоторых других почвах Европейской России. Он представил эти данные для 60-ти «местностей» в виде таблиц, картографически сгруппировал их по полосам, имеющим в общем направление с юго-юго-запада на северо-северо-восток. Эти, как их назвал Докучаев, «изогумусовые полосы», схематично повторявшие некоторые климатические изолинии, позволили ему сформулировать новые выводы: «типичный», наиболее богатый гумусом чернозем образует центральную ленту, вытянутую с юго-запада на северо-восток; с юга и севера эта лента ограничена полосами менее гумус-ных почв —сначала «первого разряда», с 5% гумуса, а затем «второго разряда», с 2—3% гумуса; еще южнее и еще севернее появляются «типичные» южные «красновато-желтые» и «типичные» северные «светло-серые» почвы с содержанием гумуса менее 2 %.
Карта изогумусовых полос была серьезным обобщением, наглядно представившим изменения гумусности почвы в пространстве и их связь с определенными географическими условиями. Костычев отрицал значение этой карты, так как она основана на малом числе анализов. Однако сколь это на первый взгляд и ни парадоксально, именно небольшое число анализов почв, но находящихся в характерных местах, позволило Докучаеву уловить существенные общие закономерности. Он понимал это и сам: «...закрашивая все изогумусовые полосы почти сплошь одним и тем же цветом, я, конечно, вовсе не хочу сказать этим, что все почвы, находящиеся в этом районе, совершенно одинаковы как по гумусу, так и по другим элементам, генетически связанным с ним... моя карта имеет в виду главным образом общий характер распределения нормальных растительно-наземных почв» (1883, с. 528).
Одновременно Докучаев формулирует положение о пяти фак-торах-почвообразовагелях — климате, материнской породе, растительности, рельефе и возрасте страны, зная характер которых для той или иной местности, «легко предсказать, каковы будут там и почвы». По отношению к чернозему подчеркивается, что он может образоваться в результате совокупного влияния всех факторов почвообразования и только при определенном их характере и соотношении: «Почему мы находим настоящий чернозем только в России, Соединенных Штатах и, может быть, в Венгрии и южных степях Южной Америки? Неужели, за исключением этих именно стран, не встречается на земной поверхности ни таких материнских пород, ни такого возраста их, как в нашей черноземной полосе России? Очевидно, ответ гораздо сложнее: нигде, кроме названных местностей (и, может быть, немногих других), нет такого комплекса элементов почвообразования (рельефа местности, характера материнских пород, их возраста, растительности и климата), какой оказывается в русских черноземных степях» (Докучаев, 1950, II, с. 314).
Перечисленные исследования создали возможности для составления сводного труда. Так появился знаменитый «Русский чернозем» Докучаева. Эта книга объемом более 40 печатных листов состоит из 10 глав. В первой излагается история изучения чернозема, в следующих шести — описание отдельных частей черноземной полосы и ее почв. Оригинальные идеи автора рассматриваются в трех последних главах: VIII — Происхождение растительно-наземных почв вообще и русского чернозема в частности, IX — Строение чернозема и его отношение к рельефу, X — Возраст чернозема и причины его отсутствия в северной и юго-восточной частях России. В «Русском черноземе» Докучаев дал почве ставшее классическим определение: «Почвой следует называть дневные, или наружные, горизонты горных пород (все равно каких), естественно измененные совместным влиянием
