Социология энергоэволюционизма - Валлер М.
ISBN 978-5-271-33849-6
Скачать (прямая ссылка):
Не будем тревожить великие фигуры Бакунина и Кропоткина, не будем повествовать о Вольной Республике хлеборобов Батьки Махно, не будем углубляться в политэкономию основателя-Прудона с едва ли не самым громким слоганом XIX века «Собственность есть кража!». История анархизма — одна из самых забойных страниц истории вообще. Места нет... и времени.
Анархисты во главу угла поставили свободу и справедливость. Справедливость как равенство прав, возможностей, статусов. Свободу как возможность самому выбирать свой образ жизни во всех подробностях — соотносясь только с правом других на такую же свободу.
Анархисты ненавидели и отрицали государство. Ненавидели любое принуждение, любую власть одного человека над другим. Ненавидели угнетение человека человеком в любых формах. Любое государство — уже угнетение: закон освящает власть чиновника над гражданином.
Надо иначе. Все производства принадлежат самим работникам. Земля крестьянам, фабрики рабочим. На школу и больницу сообща выделим деньги, учителю и врачу сообща определим зарплату — такую же, сколько сами зарабатываем.
259
Преступников судим общим собранием: изгоним вон, или казним, или предупредим и простим на первый раз. Но свободы лишать человека нельзя! И в рабы сдавать нельзя, то бишь в каторжный лагерь.
«Анархия — мать порядка» — это отнюдь не глумление или озорство. Это означает, что работники сами договариваются между собой, сами решают конфликты, сами обмениваются товарами. И поскольку каждый старается работать по уму, и каждый работает на себя, и никто никому не приказывает, — и экономика поднимается, и изобретения сразу внедряются всем на пользу, и товары распределяются между работниками справедливо, по согласию при обмене сапог на сало. Т.е. — самоорганизация гражданского общества без бюрократического идиотизма и косности.
А если нужен такой координационный совет — на производстве или в войске, — общее собрание прямым волеизъявлением при открытом обсуждении выбирает себе временно командиров и начальников. И слушается их, раз само выбрало. Но может и переизбрать в любой миг, если захочет. И никаких дополнительных льгот у них нет.
Братцы, это ведь и есть коммунизм. Общество без государства.
Коммунисты хотели к коммунизму постепенно и поэтапно, через диктатуру пролетариата. А анархо-коммунисты сказали: чего ждать? давай прямо сейчас. И были они в Революции и начале Гражданской войны союзники и попутчики. Н-ну, потом большевики всех конкурентов перешлепали, было дело.
Короче, боролись все страшно, верили беззаветно, но коммунизм сейчас гораздо дальше, чем сто лет назад.
...А испанские анархо-синдикалисты! А греческие! А американские «ревущих двадцатых»! Красно-черные знамена земли и крови, братство в сердцах... было дело.
Короче, ни у кого ничего не получилось. Классно задумано, но номер не проканал. И шьто случилось?
А случилось то, что они пытались организовать государственного размера социум по схеме группы. Хотели деструктури-ровать государство. Полагали государственную сложнейшую иерархию излишней, несправедливой и паразитарной. Хотели
260
аморфным общежитием заменить высокоэнергетичную государственную систему. Светлые были устремления! Но антинаучные. Антиэволюционные. Противоречащие Закону Всемирной Структуризации.
О, конкретных аргументов можно привести без числа: что психология человека пока еще того, малосознательный он; что со временем люди воспитаются, будут сознательнее, и тогда государство не нужно; что хитрость, жадность, эгоизм надо порицать и высмеивать; и т.д. Что окружающие государственные правители, боясь распространения анархизма у себя, чернят его и подавляют. Что глупые его искажают.
Но. Если человек инстинктивно стремится к максимальному самоутверждению в группе и шире. Если человек инстинктивно стремится жить по законам группы.--И в то
же время Социум собирает себя из человеков в максимально энергопреобразующую систему, и этот процесс объективен, носит Вселенский характер и от разума человеческого не зависит. — То: невозможно создать более примитивную и низ-коэнергетичную систему на месте более структурированной и высокоэнергетичной. (Пока, разумеется, конкретная циви-лизационная система не исчерпает ресурс и не распадется.)
Не просто у государства кнут длиннее и пряник слаще. Но и — есть государство такая система, где человек в сумме средней за жизнь — больше всего ощущает и больше делает. При анархизме ни пирамиды, ни Китайская стена, ни крестовые походы невозможны. Не будет у свободных общин денег столько, сколько у королей, чтоб бросать их на культуру и науку, а хоть и у департамента налогов демократического государства.
Анархизм — самый яркий пример того, как социальный инстинкт в прямой форме группового инстинкта справедливости был последовательно, логично, линейно, поставлен во главу угла социального учения.
Увы нам, несчастным! —
Справедливость противоречит повышающемуся энергопреобразованию структурирующейся системы.
Социальные связи тащат внутрисоциальных монад в разные стороны, создавая внутреннее напряжение социума, держащее конструкцию.
