Размышления и максимы - Вовенарг Л.К.
Скачать (прямая ссылка):
Благородство — это отказ от своекорыстия во имя чести; низость, напротив того, отказ от чести ради своекорыстия.
Своекорыстие несет гибель самолюбию; благодетельность приносит его в жертву.
Злость предполагает наклонность к недобрым делам, вредоносность — злость потаенную, коварство — величайшую вредоносность.
Равнодушие к чужому несчастью можно назвать бесчувственностью; если оно сопровождается злорадством, это уже жестокость. Искренность я считаю любовью к правде, открытость — искренностью* откинувшей все покровы/ бесхитростность — искренностью доброжела-
Введение в познание человеческого разума 75
тельной, простодушие — незапятнанной чистотой.
Лицемерие — это маска на лике истины, фальшивость — врожденное лицемерие, притворство — лицемерие обдуманное, надувательство — лицемерие, стремящееся навредить, двоедушие — двуликое лицемерие.
Щедрость — это один из видов благодетельности, доброта — склонность творить добро и прощать зло, милосердие — доброта к нашим врагам.
Простота — это как бы образ истины и свободы.
Напыщенность — это внешнее обличье замкнутости и лживости; верность можно определить как умение держать свои обещания, неверность — постоянное их нарушение, лукавство — неверность, надевшая маску и способная на преступление.
Чистосердечие — это верность, не ведающая подозрений и хитроумных уловок.
Сила ума свидетельствует о торжестве мысли, это — врожденная способность повелевать своими страстями, смиряя их и держа в узде; если человеку чужды пылкие страсти, мы не можем судить о силе его ума, ибо он не ведал трудных искушений.
Умеренность говорит о душевном равновесии; порожденная некоторой заурядностью желаний и ограниченностью мыслей, она располагает человека к гражданским добродетелям.
Неумеренность, напротив того, это неутолимый, не знающий удержу пыл, чреватый порою серьезными пороками.
76
Вовенарг
Воздержанность — это умеренность в наслаждениях, неумеренность — ее противоположность.
Своенравие — это переменчивость в расположении духа, ведущая к нетерпеливости; уступчивость говорит о податливости воли, а кротость — об уступчивости вкупе с добротой.
Резкость свидетельствует о гневливости и о грубости натуры; нерешительность — это боязнь что-либо предпринять, неуверенность — боязнь чему-либо поверить, смятенность — та же нерешительность, но исполненная тревоги.
Благоразумие — это здравая предусмотрительность, неблагоразумие — свойство противоположное.
Деятельность — это проявление беспокойной силы, леность — спокойного бессилия.
Изнеженность — это сладострастная лень.
Суровость означает ненависть к наслаждениям, строгость — ненависть к порокам.
Основательность — это неизменная твердость разума, легкомыслие — отсутствие порядка и глубины в мыслях или страстях.
Постоянство предполагает разумную стойкость чувств, упрямство — стойкость неразумную; стыдливость — это чувство, говорящее нам об уродстве порока и о позоре, ему сопутствующем.
Мудрость можно определить как понимание сути добра и любовь к нему, смирение — как чувство своей ничтожности перед ликом Творца, благотворительность — как внушенную ве-
Введение в познание человеческого разума
77
рой жажду прийти на помощь ближнему, само-отреченность — как одухотворенный вышней силой порыв к добру.
О ДОБРЕ И КРАСОТЕ
На лестнице понятий добро стоит выше любого превосходного свойства, как понятие красоты превыше понятий блеска и услады. Добро и красота объединены в понятии «добродетель», ибо ее доброта нам приятна, а красота полезна; однако о вещах нам полезных, но неприятных, — к примеру, о горьких лекарствах, — мы скажем, что они хороши, но никогда не скажем, что красивы; точно так же многое на свете красиво, не будучи полезным.
Г-н Круза 32 утверждает, что красота рождается из многообразия, сводимого к единству, то есть из некоего сложного, но неразделимого целого, которое можно охватить единым взором; по его мнению, именно такое целое и воспринимается человеческим разумом как красота.
Конец 1-й части
ФРАГМЕНТЫ Предуведомление
Следующие ниже главки не имеют прямой связи с небольшим сочинением, им предшествующим. Тем не менее они, быть может, восполнят кое-какие пробелы в нем. Эти главки трактуют, в общем, тот же предмет, разъясняют некоторые уже затронутые вопросы, и, наконец, в основе их лежат все те же неизменные принципы.
О ПИРРОНИЗМЕ 1
Кто сомневается, тот имеет собственное представление о том, что несомненно, и, значит, признает, что у истины могут быть определенные приметы. Но поскольку основополагающие начала не могут быть доказаны, люди боятся верить в них и не принимают в расчет, что доказательства — это всего лишь рассуждения, основанные на очевидности. Так вот, основополагающие начала есть сама очевидность, не нуждающаяся в доказательствах, а потому на этих началах и лежит отпечаток неопровержимой несомненности. Закоренелые пирронисты
Фрагменты
79
всячески подчеркивают свои сомнения в том, что очевидность — признак истины, но их уместно спросить: «Какие еще признаки вам нужны? Какие еще признаки можно придумать? Как вы их себе представляете?».
