Мазепа - Яковлева Т.Т.
Скачать (прямая ссылка):
До сих пор в литературе широко распространено мнение, что план Мазепы предусматривал исключительно союз с Лещи неким, а через него — с Карлом. Как мы видели выше, действия Ивана Степановича в Правобережье ставят это предположение под сомнение. В присяге старшины (по крайней мере как передает ее Орлик) речь тоже шла об усилиях по сохранению целостности Гетманщины, о ее старых правах и вольностях. Формулировка достаточно расплывчатая, явно побуждавшая Мазепу к действию, поиску выхода, но не навязывавшая ему единственный путь.
Первоочередной задачей для гетмана становится спасение одного из наиболее близких ему людей — миргородского полковника Данила Апостола. На того, как на своего сообщника, на пытках указал Кочубей. Возможно, это была месть Мазепе, ибо Василий не мог не знать то, что Апостол — единомышленник гетмана. Кроме того, на мысль о соучастии миргородского полковника в доносе навел Петра тот факт, что Апостол якобы предупредил Кочубея о грозящем аресте и только по стечению обстоятельств Василию не
210
удалось бежать. Этот эпизод привел к тому, что ряд исследователей приписывают самому Мазепе план освобождения Кочубея. Несмотря на многие известные факты христианского милосердия Мазепы, позволю себе усомниться, что его добродетели простирались так далеко.
Что касается Апостола, тот тут позиция гетмана была совершенно иной. Он пишет Головкину, что взять миргородского полковника «прежде времяни без обличения и уличения его воровства очною ставкою опасно». Мазепа пояснял, что Апостол «человек есть от отца своего заслуженный, воинский, знатный и от всех полковников нынешних древнейший и старейший», что арест его может вызвать в войске «великое смущение и мятеж»57. Учитывая только что состоявшийся арест Кочубея, после которого никаких бунтов не последовало, аргументы Мазепы не выглядели убедительными. Поэтому Головкин опять писал, что, если «вящей опасности нет», Апостола взять за караул и отослать в Киев. Мазепа стоял на своем. Он отправил длинное послание «министрам» Петра, в котором опять объяснял невозможность ареста опасением бунтов, долго и подробно рассказывал обстоятельства, почему Апостол «случайно» предупредил Кочубея (настоящая «комедия ошибок») и т. д.58 В связи с этим Головкин писал Петру, что многократно посылал гетману грамоты и письма об Апостоле, и «ежели, государь, своим писмом к нему о нем определить не изволишь, то он по нашим писмам делать ничего не будет»59. Это продолжалось в течение всего мая.
Позиция Мазепы понятна. С одной стороны, миргородский полковник входил в число «старшин-государственников», близких ему по духу и идеалам, недовольных политикой Петра и готовых искать альтернативу. Мазепа всегда защищал своих. Но с другой стороны, выдача Апостола русским властям угрожала раскрытием тайных переговоров и планов гетмана, а соответственно — была угрозой его собственной жизни. Поэтому его позиция и была столь твердой в данном вопросе.
Во всем остальном Мазепа по-прежнему выжидал. На упреки Сенявского о медленном приближении казацких войск на соединение с ним украинский гетман ссылался на конфликты с польской шляхтой и недостаток продовольствия60. Те же причины он выставлял и Петру61. Наступление шведов временно поставило крест на вопросе о передаче Правобережья. В конце июля Петр писал Сенявскому, что передачу «учинить невозможно до скончания сего воинского походу»62.
211
К концу июля наконец завершилось дело Кочубея и Искры. Еще в мае Головкин извещал Петра, что затягивание расследования порождает в Украине множество неблагоприятных для гетмана слухов. В частности, говорили, что Кочубей отправлен в Петербург, что на Мазепу царь имеет «великий гнев». Некоторые прочили булаву Искре. В частности, у воеводы побили слугу со словами «полно уже вашего, гетманчики, панства, приедет-де на вашу всех погибель Кочубей»63. Хотя некоторые источники уверяют, что Мазепа лично желал помилования Кочубея и Искры, но в своем письме к царю он признавал их достойными смерти64. 26 июля нового стиля они были казнены в казацком таборе65. В ответ на это известие Петр направил гетману грамоту, в которой обещал сохранять его в непременной милости и не верить «никаким клеветникам»66.
Так закончилось трагическое противостояние Мазепы и Кочубея, продолжавшееся с момента Коломацкой рады. Надменная Любовь Кочубей, подстрекавшая супруга к притязаниям на булаву, лишилась не только мужа, но и всего своего состояния. Эта была единственная публичная казнь, совершенная за двадцать лет гетманства Ивана Степановича. Один Бог знает, что творилось в его душе. Из доставшихся войсковой казне имений Кочубея он передал подворье и землю в Киеве Густинскому монастырю «на помин души не-божчика» Кочубея67.
Донос полтавской старшины не стал окончанием смут. На Дону полыхало восстание К. Булавина, и многие в Украине не оставались к нему равнодушны. Поводом к восстанию стало нарушение старинной казацкой привилегии: «С Дону выдачи нет». Это решение петровского правительства, как и в случае реформы Гетманщины, формально было вызвано реалиями Северной войны. На самом же деле реформы на Дону и реформы в Украине были звеньями одной цепи по ликвидации автономий и превращению их в области единой Российской империи. Неудивительно, что агитация, развернутая булавинцами («Чтоб над нами Русь не владела и общая наша казачья слава в посмех не была»), находила горячий отклик среди запорожцев да и среди многих других украинцев68. Мазепа сообщал Петру, что запорожцы хотят к Булавину69. Как мы увидим ниже, Иван Степанович рассматривал донских казаков как возможных союзников в борьбе за автономию Гетманщины. Но резня старшины, учиненная булавинцами в Черкасске, должна была удержать его от возможных контактов с этим движением.
