Казаки в Персии. 1909—1918 гг. - Стрелянова П.Н.
ISBN 978-5-9524-3057-0
Скачать (прямая ссылка):
— Покорно благодарю, Ваше Высокоблагородие! — ответил казак, круто повернулся кругом и вышел.
Я слушал этот интересный диалог и молчал. А когда казак вышел, спросил Колю, войскового старшину и командира сотни:
КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ. ^_^
— Штой-то у вас? До сих пор титулуют по-старому?
— В других сотнях нет... а своей сотне я заявил, что у меня должно оставаться «по-старому».
— Ну, и что же казаки? — допытываюсь.
— А вот слыхал? —- сказал и улыбнулся»707.
Конечно, тогда, «в первые дни революции», надо было иметь определенную смелость и личный авторитет у казаков, чтобы позволить подобное. И Бабиев сделал это. Поступок очень смелый, пускай само явление и было временным. Елисееву надлежало добраться до Игды-ря (около 15 верст), и он попросил у друга верховую лошадь. Бабиев дал ему свою заводную кобылицу и конного вестового и предложил совершить проездку со своей сотней в сторону однобригадников — 1-го Черноморского полка, что было по пути.
Вахмистр сотни громко, активно подал команду для встречи своего командира.
— Здорово, моя третья лихая! — выкрикнул Бабиев.
— Здравия желаем, Ваше Высокоблагородие! — громко, дружно, сноровисто ответило более чем сто голосов.
— Справа по три, за мной... песенники наперед! — спокойно продолжил он, и его сотня, лихая как всегда, с песнями под зурну и бубен, вытянулась за ним.
Бабиев, получается, не хвастал, если сотня и в строю отвечала ему «Ваше Высокоблагородие».
Фруктовыми садами, с гиком, с песнями подошли к следующему селу, что вызвало в нем переполох. Из-за ограды сада выскочил подъесаул Петр Кадушкин708, полковой адъютант Черноморцев, «и в недоумении выкрикнул:
— Ты куда это, Коля?
— Едем тушить революцию! — в тон ответил ему, моргнул мне и улыбнулся»709.
Бабиев любил 1-й Лабинский полк, родной ему по рождению, полк, в котором служил его отец. Счастлив же, наверное, тот, кто не имеет доброго сердца. Уже став генералом, но продолжая жить как воин — среди кинжалов и шашек, папах и приборов к дивному своему седлу с подушкой, расшитой галуном, уздечек и пахв, разбросанных в поэтическом беспорядке чевяк и ноговиц, он говорил:
«Вот наши казаки-Лабинцы... как я их любил! Все для них отдавал! Учил песням, лезгинке, джигитовке. На последней — сам «бился» впереди них. Был им во всем пример. Они меня любили и хвалили, но... хотя бы один раз, хотя бы что-нибудь преподнесли в подарок
18'
275
П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ) «АН_
276
на память — ну портсигар, серебряный подстаканник, что ли, плеть ли с серебряным набалдашником... Нич-чего и ник-когда...
И обидно то, что они дарили некоторым офицерам, но таким, которые мало с ними занимались, были покладисты и не требовали точной, настоящей службы. Я не нуждался ни в чем, но хотелось что-нибудь иметь «на память» от тех, для которых жил и отдавался им всей своей душой.
Сказал и... выругался. А потом добавил с сокрушением:
— Не любят казаки не то что строгих, а просто — не любят авторитетных своих офицеров... Больше всех Георгиевских крестов в полку — имела моя сотня. Всю сотню одел в белые папахи. Свои добавлял не раз. Мою сотню знали и помнили все части на Турецком фронте, увидев ее в бою или на мирной стоянке хотя бы раз. Знаю, что и сотня гордилась мною. И что же? Когда случилась революция и вышел приказ от совета солдатских и рабочих депутатов в Петрограде, то половина сотни казаков решила меня арестовать... а половина сотни им ответила — а ну-ка попробуйте! Дошло до того, что «моя полусотня» бросилась по своим квартирам, схватила винтовки и с ними выскочила на митинг. Этим она и спасла меня!
Сказал последние слова и горько улыбнулся»710.
На протяжении всей Великой войны за боевые отличия Николай Бабиев неоднократно представлялся к награждению орденом Святого Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием (известно по крайней мере шесть таких представлений). 24 июня 1917 года в рапорте начальнику 2-й Кавказской казачьей дивизии командир 1-го Лабинско-го полка KKB полковник Блазнов писал:
«Представляя переписку о награждении орденом Святого Георгия 4-й степени Войскового Старшины Бабиева, доношу, что представление это Георгиевской Думой было отклонено и, как можно предполагать, вследствие неполноты произведенного тогда дознания, в котором было допрошено всего лишь два лица, давшие весьма благоприятные, но не оттеняющие всего значения совершенного Войсковым Старшиной Бабиевым подвига, [показания].
В настоящее время получены показания других очевидцев дела (Поручика Туманова, Поручика Мурадяна, Сотника Богдана, Полковника 8-го стрелкового полка Ery нова и нескольких урядников и казаков участников дела), а также более полное показание Капитана Петрова-Денисова. Все эти показания вносят в дело настолько много нового и существенного, что могут служить поводом для вторичного пересмотра этого дела на основании статей Георгиевского статута.
КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909—1918 ГГ.
^_:_
Из показаний видно, что, помимо проявленного Войсковым Старшиной Бабиевым в этом деле личного геройства, атака его на турецкий батальон имела существенное влияние на исход всего боя и только благодаря этой атаке бой был решен в нашу пользу; а участь боя на Кара-Кепри предрешала и участь исключительного по своему значению г. Хныс-Калы, занятого нашимим войсками на другой день.
