Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
Хорошо помню Валентина из этого класса, к нему мы не раз приходили с Сергеем. Он жил в соседнем Казанском переулке. Отец его, очень веселый, подвижный, гостеприимный как никто, с раннего детства много внимания уделял сыну. Он сам делал ему игрушки, а потом каждый выходной ездил с ним в музеи, театры, концерты. К 12 годам научил его профессионально фотографировать. Купил ему «Лейку», лучшую модель того времени. Валя с этим аппаратом все время бывал в людных местах в центре и каждый раз возвращался с какими-то редкими репортерскими снимками: кого-то сбила машина, задавило трамваем, случилась авария на стройке, поймали вора-карманника и так далее. Вечерами они с отцом проявляли. У него собралось два альбома редких снимков, равных которым я никогда не видел.
Лет через десять после войны я разыскал Валентинова отца. Он работал в какой-то конторе в проезде Серова. Меня сразу узнал, поздоровался как-то мертво и отвернулся к окну. Я
АльсЬоед Миоек. Красный мираж. Палачи великой России
его узнал с трудом. Поразило меня то, что изменился он до неузнаваемости и внешне - стал очень старым - и по характеру. Он повернул голову и еще раз посмотрел на меня, да так, как на меня никогда никто не смотрел: в его взгляде были какая-то боль, досада, даже презрение, и все это пронизано глубокой безнадежностью. А я-то думал, что он мне обрадуется...
Разговор не получился. Говорить что-либо утешительное было глупо и бестактно. Все уже давно пережито в полную меру. Потеряв сына, отец полностью потерял и себя, потерял всякий смысл существования, ведь его мысли, действия, планы на будущее - все было сосредоточено на сыне.
В Казанском переулке, в большом сером доме, где жил Валентин, но на этаж выше, жила Лена. Она училась в том же классе, что и Валя, и Сережа, и Женя Павленко. Но если Женя, признанная красавица школы, была броской, яркой, то Лена поражала и подкупала своей скромностью, аккуратностью и неземной, ангельской внешностью. Правда, во всем этом была заслуга бабушки, которая ежедневно гладила ее платья и ленточки для косичек, словом, облизывала ее со всех сторон.
Однажды в 1952 году в автобус вошла женщина лет тридцати, довольно грубоватая на вид. Она сразу узнала меня и представилась: «Лена, из 7-й Образцовой. Ты меня не узнаешь?» И стала рассказывать о себе. Я ее не узнал и не очень внимательно слушал, разглядывая ее и поражаясь: как же она изменилась! Оказывается, после школы она пошла на курсы медсестер и вскоре оказалась во фронтовом госпитале. Много там было трагичных, но и уйма захватывающих любовных историй. Это было в порядке вещей - все в госпиталях влюблялись в медсестер. Я понял, что из водоворота военных потрясений она в конце концов вышла с большой личной победой... над героем-полковником. Она искренне жаловалась, как он теперь ее всячески угнетает, ревнует, следит за ней... И если раньше он, будучи значительно старше, обещал «носить на руках», то теперь об этом и не вспоминает. Как же армия, фронт, особые условия, раскрывающие все стороны характера и склонностей, из школьницы-ангела могли сделать совсем противоположное? А бабушки уже давно нет в живых. Может быть, будь она рядом, не случилось бы такого резкого перевоплощения.
Сергей не вернулся с фронта. До войны он учился не в нашей, 557-й, школе, напротив двора, а в 7-й Образцовой, находившейся в конце переулка. Туда принимали не всех, по отбору. Хорошие ребята были там. Все они ушли на фронт, а вернулись только Марк Ерецкий и Виктор Рац.
Спустя много лет я узнал, что к матери Сергея как-то приехал из какой-то деревни раненный на фронте паренек. Ранило его в последний год войны. Он долго лежал в госпитале, перенес две операции, потом приходил в себя в своей деревне в Ярославской области. Окончательно поправившись, он приехал в Москву, нашел наш двор и квартиру Добронравовых. Он рассказал, что воевал с Сергеем бок о бок на Южном фронте, они вместе ходили в атаку. В одной из атак, во втором заходе, они вышли из-за бугра и побежали в лощину. Сергея смертельно ранило. Он схватился двумя руками за живот, резко согнулся, упал и, поджав ноги, лежа на боку, застыл. Мать ничего не знала о нашей игре на горке, а ведь все опять было точно как тогда.
Да... больше нет Сергея. Часто я его вспоминаю, он крепко связан с моим детством, со всем, что происходило с нами в нашем дворе. С ним мы часто гуляли в Центральном парке, бродили по городу, сидели на лавочках во дворе, фантазировали, обсуждали многое - в частности, как лучше построить скоростную железную дорогу Москва-Ленинград. «Вместо рельсов - ролики, а на поезде колес нет и сзади авиамотор», - говорил Сергей. Прошло более полувека, а скоростной дороги все нет (Р-200 - это не то). Может быть, если бы не убили Сергея и миллионы его сверстников, мы бы давно ездили в Петербург за два часа. Трагедия каждой войны и геноцида -
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
369
не только в том, что гибнут люди, но и в том, что исчезает целое поколение талантливых специалистов, наносится непоправимый ущерб генофонду многонациональной страны, ее народов.
