Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Впрочем, эта рутинная работа могла быть резко прервана. В любой момент самодержец мог взять к рассмотрению любое из розыскных дел, в том числе имеющих для приговора твердую законодательную основу, делопроизводственную традицию и решить его так, как ему заблагорассудится, даже вопреки закону й традиции. И тогда, в какой-то неясный для нас MOMeHTs казалось бы второстепенное, типично «неважное» дело вдруг становилось по воле разгневанного государя «важным», сверхважным и некую «бабу Акулину», сказавшую в 1721 году в гостях нечто «непристойное» о государе (что именно — нам так и не известно), искали по всей стране многие месяцы. Поймав же, ее, как и не донесших на нее слушателей «непристойных слов» этой государственной преступницы, страшно пытали, заботливо лечили, чтобы опять пытать, хотя никакой измены, скопа, покушения или другого, угрожающего целостности России и власти самодержца, преступления за бабой Акулиной Ивановой явно не числилось. Но именно в таком повороте дела, придании ему «важности» и проявлялась воля самодержца и страшная сила политического розыска — орудия самодержавия.
На протяжении XVII и XVIII веков поручения по расследованию многих политических дел традиционно проводили назначенные государем порученцы — доверенные люди. Можно выделить два вида таких комиссий. Одни из них были боярскими комиссиями и назывались в документах «бояре», «бояре, и окольничии, и думные дворяне», другие представляли собой временные центральные учреждения («сыскной приказ», «розыскной приказ»). В последнем случае порученцы образовывали особые временные розыскные приказы, которые могли довольно долго существовать, имели бюрократический аппарат подьячих, помещение, делопроизводство и иные атрибуты государственного учреждения. Таких сыскных (розыскных) приказов-комиссий в XVII веке было много, и они рассле-
100 доййи дела о злоупотреблениях, измене, порче, городских восстаниях и да&жах. В продолжение традиций создания сыскных, следственных приказов в 1689 году Jio делу сподвижника царевны Софьи Ф. JL Шакловито-го, был организован Приказ розыскных дел боярина Т. Н. Стрешнева, Который работал до 1694 года.
С началом в октябре 1698 года Стрелецкого розыска Петр создал десять (!) следственных комиссий, во главе которых стояли бояре (князья М. А. Черкасский, В. Д. Долгорукий, П. И. Прозоровский, Б. А. Голицын, Ю. Ф. Щербатов, И. Б. Троекуров, а также Т. Н. Стрешнев, А. С. Шеин) и двое близких к царю влиятельных людей — думный дьяк Н. М. Зотов и комнатный стольник князь Ф. Ю. Ромодановский. Последний был тогда судьей Преображенского приказа, на базе которого и работали эти следственные боярские комиссии. Из материалов Стрелецкого сыска вытекает, что эти следственные комиссии являлись, в сущности, филиалами главной комиссии Ромодановского и их работу координировали сам Петр I и Ромодановский.
В петровскую эпоху мы видим сочетание всех видов организованного порученчества и возникавших на его основе временных учреждений. При этом за разнообразием организационных форм сыска, в конечном счете, стояло сыскное поручение государя. В особо важных случаях самодержец поручал расследование всему «синклиту», всем «начальствующим», высшим должностным лицам. Так возникали временные следственные комиссии из сенаторов, членов Синода, президентов коллегий и др.
В 1710 году дело Венедикта Данилова против изветчицы Акилины Пушкиной рассматривали «министры» — начальники приказов и канцелярий. Из дела царевича Алексея Петровича видно, что допросы и некоторые решения по расследованию дела принимали члены Сената, которые собирались в Тайной канцелярии. Как отмечалось в журнале Канцелярии, «слушав, вышеписанные выписки...», сенаторы выносили свой приговор. Так было 19 ноября 1718 года, а 5 июня в записной книге Санкт- Петербургской крепости записано, что в Тайную канцелярию «съехались... господа сенаторы и министры». В 1722 году монах Варлаам Левин дал показания против главы Синода архиепископа Рязанского Стефана Яворского, причем Левин, несмотря на пытки, упорно обвинял первосвященника в соучастии своим преступным замыслам. В ответ на запрос Ушакова, допрашивать ли Стефана и где, Петр I отвечал: «Когда важность касаться будет, тогда Сенату придти в Синод и там допрашивать, и следовать, чему подлежит». Однако и руководство Тайной канцелярии, и Сенат оказались в весьма щекотливом положении, хотя они уже имели опыт допросов даже опального наследника престола. Сенаторы все же не хотели доводить дело до допросов высшего церковного иерарха в Тайной канцелярии. 5 июля 1722 года все сенаторы во главе с канцлером Г. И. Головкиным приехали к Левину в Преображенское и «увещевали его многими словами, дабы он показал самую истину, что на рязанского архирея он показал и то правда-ли или он напрасно те слова на него, архиерея, показал?».
Потом Левина перевели в застенок и сенаторы присутствовали при его пытке, требуя подтверждения кровью сказанного им ранее. Левин и пытку выдержал. На следующий день сенаторы снова приехали в пыточную палату, где на дыбу подвесили Машкарина — келейника Стефана. Сенаторы спрашивали у него: «Не оставался ли приходивший к Стефану Варлам Левин один на один с архиереем?», как показывал накануне Левин.
