Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Учитывая, что «даже российские верноподданные всегда относились к сыску с брезгливостью» и настроение толпы, опознавшей филеров, становилось обычно резко агрессивным по отношению к ним, последние
362 часто избегали посещения рабочих кварталов, в особенности расположенных за заставой.
Как пишет Т. Владимирцев: «Обыкновенно они доводили наблюдаемого до заставы и, грустно поглядев ему в след, поворачивали обратно... Но в городе, в интеллигентной буржуазной толпе главных улиц, филеры чувствовали себя гораздо свободнее». Об одном из нападений на филера, начавшего наблюдение в районе знаменитой своей историей Смоленской школы за Невской Заставой, сообщает революционер из рабочих И. В. -Попов: «...Однажды в школе появился немолодой долговязый тип. Он пытался заводить разговоры с учениками, но его никто не знал, и разговоры не клеились...»
Далее автор воспоминаний говорит, что в этом «типе» опознают шпика, который вчера увязался за слесарем Александровского завода дядей Васей, и тот еле ушел от него дворами и переулками. Молодежь решила проучить шпика и, дождавшись окончания вечерних занятий в школе, находившейся в глубине темного двора, трое учеников устроили засаду за дощатым сараем. «...Когда шпик поравнялся с сараем, Коля из-за угла ловко накрыл его пиджаком, двое «провожатых» скрутили руки, а мы заткнули рот, чтобы не шумел...» Ну а что последовало потом, можно себе представить и, как пишет автор, шпик больше не появлялся.
В связи с изложенным следует привести и такой отрывок из восЛоми-наний начальника Петербургского охранного отделения А. Герасимова: «... Летом 1906 года один из филеров был убит на окраине города революционерами. Остальные пытались устроить совещание и выработать требования, чтобы их не заставляли ходить в рабочие предместья, особенно по ночам... Дело едва не дошло до стачки филеров. Конечно, я со всей решительностью добился тогда полного подчинения, и больше разговоров о таких требованиях не возникало».
В общем, филерская служба была, что называется, не сахар, и особенно тогда, если наблюдаемый не вел регулярный образ жизни, а, например, целый день, рыская по городу, отдыхал и обедал у знакомых. Вот тогда бедные филеры (обычный наряд 2 человека), изголодавшиеся и измученные беготней и длительными стоянками в неудобных для наблюдения местах, в конце концов нарушали медниковскую заповедь: оставляли объект без наблюдения и уходили в трактир обедать.
Представим себе будни губернского охранного отделения, в штате которого, скажем, не считая городовых, исполнявших роль служителей, насчитывалось около 120 сотрудников, из них филеров около 60 человек и писцов-канцеляристов — 40—50 человек, остальные — офицеры и чиновники.
Как свидетельствовал М. Ширяев, сын полицейского, попавший в архив охранного отделения в качестве писца после окончания городского училища по протекций дяди-жандарма, его коллеги часто половину дня бездельничали, даже коротали время за игрой в карты. Но по его же свидетельству филеры никогда не отдыхали, им всегда, говорил он, находили работу, даже если она была совершенно бесполезна. И за это даже сами писцы платили им презрением:
— Собачья ваша служба, — говорили они.
— Верно, собачья, как есть собачья, — соглашался усталый, измученный филер, проглатывая в полицейском буфете рюмку водки.
363 Другие функциональные обязанности филера
Филер нередко привлекался в качестве свидетеля на суде по делам участников революционных митингов, демонстраций.
При этом часто встречались в судебных документах такие формулировки: «Такой-то по показанию задержавшего его офицера кричал «Ура!» или «находился в группе лиц, окружавших флагоносца» и т. д., но всегда со ссылкой: «по показанию филера такого-то».
По поводу допросов филеров в судах имеется немало свидетельств. Так, например, жандармский подполковник Порошин с согласия Московского охранного отделения допрашивал в качестве свидетеля в 1894 году агента наружного наблюдения Терентия Бибика: Можно предположить, что это была вынужденная мера, ибо для создания «перспективного дела», кроме данных агентуры, были необходимы и другие установленные законом сведения. Во время этого допроса, который производился в присутствии товарища прокурора Московского окружного суда А. А. Лопухина, следователь в графе протокола допроса «Звание мое» отметил: «Вольнонаемный филер Московского охранного отделения». Одной из функциональных обязанностей филера являлось участие в аресте кого-нибудь «без шума и в укромном месте», то есть в негласном задержании.
Вместе с тем, филер часто привлекался к производству арестов и обысков. Это, несомненно, было наиболее опасным делом для филеров, даже во времена политического затишья. Дело заключалось в том, что довольно много имелось фактов вооруженного сопротивления при арестах.
Об одном из таких случаев вспоминает начальник Киевского охранного отделения А. Спиридович:
«Однажды вечером пришедшие с наблюдения филеры доложили, что в квартиру наблюдаемого политехника [то есть студента политехнического института] проведен был с каким-то свертком, по-видимому, студент, которого затем потеряли, что сам политехник много ходил по городу и, зайдя под вечер в один из аптекарских магазинов, вынес оттуда довольно большой пакет чего-то. С ним он отправился домой, прокрутив предварительно по улицам, где ему совершенно не надо было идти. Пакет он нес свободно, точно сахар. В ворота к себе он зашел не оглядываясь, но минут через пять вышел без шапки и долго стоял, куря, видимо, проверяя. Уйдя затем к себе, политехник снова вышел и снова проверил, нет ли чего подозрительного. Но, кроме дремавшего извозчика да лотошника со спичками и папиросами, никого видно не было... Их-то он и не узнал. Эти данные были очень серьезны, политехник конспирировал больше, чем когда-либо. Он очень нервничал. Его покупка в аптеке и усиленное заметание затем следа наводили на размышление. Затем он два раза выходил проверять. Значит, он боится чего-то, значит, у него происходит что-то особенно важное, не как всегда. Переспросили филеров, и они признали, что есть что-то особенно "деловое" в поведении политехника. Извозчик, который водил его целый день, особенно настаивал на этом.
