Новые земли и освоение Сибири в XVII—XIX вв. - Ананьев Д.А.
Скачать (прямая ссылка):
10
руги. Исследован фамильный состав жителей 23 деревень волости, охарактеризованы особенности их семейного строя, хозяйственные занятия, социальная структура дворохозяйств. Анализ материалов массовой статистики позволил ей утверждать, что прежние концепции развития Сибири в рамках так называемой «системы государственного феодализма» оказались весьма далеки от исторических реалий, и, прежде всего, это касается трактовки типологии аграрного хозяйства и социальных отношений в деревне. Восстановленная модель экономического развития Приобья первой четверти XIX в. опровергает гипотезу о преобладающем натуральном характере хозяйства деревни приписанной к Алтайским горным заводам Кабинета, сохранявшимся якобы вплоть до преобразований 1860-х гг. и «спорадическом характере» мелкотоварного производства. Еще за 30 лет до реформ сибирская деревня была интегрирована в систему товарно-денежного хозяйства региона, имела ярко выраженную социально дифференцированную структуру дворохозяйств. Так, доля богатых дворов в Бердской волости составляла 9 %, зажиточных — 16, середняцких — 37, бедняцких — 19, неимущих — 4, маргинальных — 9 %. Автор приходит к выводу, что Бердский локус в 1820-х гг. можно представить как аналог американского колонизационного фронтира, где фермерское хозяйство в течение всей второй половины XIX в. ориентировалось на рабочие руки семейных коллективов, при этом отнюдь не теряя своей товарной направленности. Очевидно, что при таких условиях процесс пролетаризации на колонизуемых землях протекал весьма медленно. Отсутствие крупного капитала в сельском хозяйстве Сибири вело к формированию на окраине специфической социальной организации колонистов, которую можно отнести к типу коммунальной, или "патриархальной". В ее основе лежали родственно-семейные (фамильно-клановые) связи. Кроме того, проведенная реконструкция этнокультурных корней бердских старожилов, районов выхода их прародителей позволяет утверждать, что по своим этническим корням первые колонисты среднего Приобья представляли интернациональную общность. Непосредственно бердчане в значительной мере были носителями культуры финно-угорских народов, особенно зырян9.
9 Мамсик Т.С. Бердская волость: по материалам массовой статистики 20-х гг. XIX в. Новосибирск, 2004; Она же. Этносоциальный состав старожи-
и
Д.Я. Резун в монографии, написанной в соавторстве с М.В. Шиловским, на сибирском материале показал некоторые закономерности и особенности освоения пограничных территорий. При этом подчеркивается, что русское государство, в отличие от Западной Европы и американского опыта, не имело четкого плана своей деятельности в Сибири. Этим и объясняется определенная неровность заселения и колонизации, когда почти вплоть до начала XX в. на территории региона оставались или неосвоенные или малоосвоенные русским человеком земли. В книге проводится мысль о том, что хотя государству формально и принадлежала господствующая роль в завладении и освоении Сибири, но реальный ход этого процесса зависел, в первую очередь, от конкретных шагов простых рядовых участников Сибирской эпопеи — служилых людей, крестьян, посадских. Поэтому их интересы не всегда совпадали с интересами русского государства и, тем более, с интересами тех политических кругов, которые управляли страной. Подобные параллели обнаруживаются и в истории Североамериканской колонизации. В XVII в. примером несовпадения интересов является Ал-базинский мир, взаимоотношения с Джунгарией и Китаем. В процессе освоения как уже присоединенных, так и новых земель в XVIII—XIX в. складываются основы формирования новой этносоциальной общности под названием «сибиряки». Однако каток переселенческого движения в XIX—XX вв. не дал развиться этим началам10.
Е.В. Комлева занималась изучением истории сибирских городов, купечества и предпринимательства, бытовой культуры горожан11. Характерное для фронтира не полное совпадение интере-
лов Среднего Приобья (По материалам сравнительного анализа массовой статистики XVII—XIX вв.) // Сибирская деревня: проблемы истории. Новосибирск, 2004. С. 34-41.
10 Резун Д.Я., Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов Новосибирск, 2005.
11 Комлева Е.В. Влияние купечества приенисейских городов на городскую среду (первая половина XIX в.) / / Города Сибири XVII — начала XX в. Вып. 2. История повседневности. Барнаул, 2004. С. 21-32; Она же. Приенисейские города в последней четверти XVIII — первой половине XIX в.: тенденции развития, численность и социальный состав населения
12
сов населения с интересами метрополии (центра) показано Е.В. Комлевой на основе разработки проблем, связанных с изучением социально-экономического развития городов Енисейской губернии в конце XVIII — первой половине XIX в. В частности, ею были опубликованы два уникальных документа по истории данного региона: «Доношение о уменьшении членов Енисейского провинциального магистрата» и «Описание Красноярской округи». Первый из них, составленный в 1760 г., никогда прежде не использовался исследователями. Этот документ свидетельствует об отрицательном отношении енисейских купцов к исполнению обязанностей в выборных органах городского самоуправления. Приведенные в нем сведения в очередной раз ставят проблему численности городского населения России позднефеодального периода, поскольку расхождения в приводимых различными авторами данных порой достигают весьма значительных величин. Отчасти это объясняется разницей в использованных источниках. С другой стороны, проблема усугубляется существовавшими тогда методами учета городского населения: во-первых, несколько ведомств фиксировали им подчиненное население, не касаясь остальных социальных слоев, во-вторых, в течение рассматриваемого периода в число горожан за-
