Основы экоразвития - Акимова Т.А.
ISBN 5-7307-0043-1
Скачать (прямая ссылка):
55
человечностью, то есть обойти сформулированный им самим общий закон.
Между тем, это действительно проблема проблем. Очень важной ее частью является возможность взаимодействия экономики и экологии. В первой главе мы коснулись противоречий между ними. Подтверждают ли они общий закон Степанова? Можно ли всерьез считать законом несовместимость экономических и внеэкономических интересов? И о каких принципах, теоремах и других открытиях века идет речь? Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, мы тоже начнем с полуиронического отступления.
Существует особый жанр законотворчества, когда обобщение житейского опыта, наблюдений за событиями реальной жизни формулируется в виде запоминающейся остроумной фразы, пародирующей научный стиль. Своего рода поговорки-постулаты интеллектуалов, знающих толк в юморе. Некоторые из таких «законов» хорошо известны и, хотя они наполнены иронией, отражают в сущности очень серьезные вещи.
Вершиной веселого пессимизма считают закон Э. Мэрфи (1949), одна из поздних формулировок которого звучит так: «Если что-то может пойти наперекосяк, оно непременно пойдет наперекосяк». Это стало напоминанием о необходимости гарантий дуракоустойчивости при создании различных технических устройств. И не только их.
В 1955 г. Н. Паркинсон начал публикацию целой серии остроумных и вместе с тем аналитически глубоких памфлетов о различных чертах английской системы управления. Первый закон Паркинсона гласит: «Работа обладает свойством заполнять все время, которое ей отводится». Сначала те, в кого метил автор, даже не поняли сути. Но когда появились новые обобщения, стало ясно, какие острые уколы наносятся аппарату власти, косной бюрократической системе и традициям служебных отношений. Паркинсон с блестящим сарказмом обосновал закон пирамиды о способности бюрократических структур к размножению (численность чиновников растет независимо от объема их работы); закон отсрочки как самой смертоносной формы отказа; закон возрастающей безмозглости (формулировка, которая говорит сама за себя) и другие «постулаты». Памфлеты «Закон Паркинсона», «Мышеловка на меху», «Зятья и прочие» стали бестселлерами. Любопытно, что все это у нас публиковали, считая, что автор искусно издевается над буржуазной бюрократией и имперским консерватизмом, а «с нами такого случиться не может». Но наша отечественная номенклатура и бюрократия были, да и остались, еще лучшими мишенями для стрел памфлетиста. Особенно в отношении закона возрастающей безмозглости.
В 1969 г. в Нью-Йорке вышла книга «Принцип Питера» — остроумная сатира на особый, довольно мощный слой современной цивилизации — слой «иерархизированных дураков». Основополагающий принцип Л. Питера гласит: «В иерархии каждый индивидуум имеет тенденцию подниматься до своего уровня некомпетентности». Автор собрал, систематизировал и подверг анализу такое количество
56
документированных перлов чиновной глупости, что многие потрясению задумались: «На чем же держится общество...»? Жаль, что у нас, при непревзойденном объеме материала и самых масштабных проявлениях некомпетентности никто не занялся такой систематизацией. Все эти «законы» и имел в виду переводчик новой книги Л. Питера «Почему дела идут вкривь и вкось» (1987) — Л. Степанов. И он же привел убедительные свидетельства нулевой эффективности антибюрократической сатиры. Действительно, как бы бюрократ ни был осмеян, поруган, словесно убит: то ли в Америке, начиная с М. Твена и кончая Л. Питером, то ли у нас, начиная с М. Салтыкова-Щедрина и кончая М. Жванецким и М. Задорновым, — а он все жив, он неистребим, он тут как тут.
Но при чем здесь законы? И какое это имеет отношение хотя бы к экономике, если не к экологии? А вот какое. Критика раздувающейся бюрократии, равно как и разбухшей военщины, — это критика иерархизированных структур сомнительной или непостоянной полезности, которые существуют за счет высокого налогового бремени. По существу (при известном дрейфе акцентов) — это критика государственной машины, противостоящей денационализированному предпринимательству. Еще недавно многими это воспринималось бы как критика социализма с позиций капитализма. Вот из чего произрастает тревога за то, что экономика, предоставленная воле ее собственных законов, при нынешней ее мощи станет особенно опасной разрушительницей общественной справедливости и нравственности, губительницей всего здорового в социальной и природной среде обитания человека.
Есть две категории законов: законы природы, в том числе природы человеческого общества, и законы, придуманные людьми. Законы природы абсолютно объективны, непротиворечивы и нерушимы. А законы, придуманные людьми, так непоследовательны и противоречивы, будто специально предназначены для нарушения или для наказания за нарушение, что в сущности одно и то же. Люди чувствуют или знают, что законы природы выше обычаев или постановлений власти, но иногда бессознательно или осознанно путают их. С одной стороны, обозвав какой-нибудь из придуманных законов непреложным или, пуще того, объективным (особенно если это делает, скажем, генералиссимус), пытаются придать ему абсолютный статус. Мы еще не очень разобрались с объективными законами классовой борьбы, но нас уже хорошо пробрало объективными законами развития социализма, а один из самых объективных — закон пропорционального и планомерного развития народного хозяйства оказался выполненным с точностью до наоборот.
