Размышления и максимы - Вовенарг Л.К.
Скачать (прямая ссылка):
Фрагменты
99
ствовать, внушить любовь к себе, снискать законное и небесполезное для себя уважение; он подозрителен и беспокоен, суров к себе и домашним, жесток и гневлив как отец и глава семейства; шашни слуг тревожат его не меньше, нежели наиважнейшие дела: он ведь ко всему относится одинаково серьезно. Человек такого сорта не допускает и мысли, что его усилия могли бы найти лучшее применение, и не знает цены ни времени, ни подлинным заслугам, ни удовольствиям.
Надо признать, что небогатым людям, особенно если они честолюбивы, нелегко распорядиться своим ограниченным достоянием так умно, чтобы сочетать щедрость с удовлетворением насущных потребностей и т. д., но подлинно высокие души принимают решения соответственно сложившимся обстоятельствам и руководствуясь чувствами, до которых не подняться заурядному благоразумию. Поясню свою мысль: человек, от рождения тщеславный и ленивый, живущий без цели и правил, дает волю любой своей прихоти: покупает лошадь за триста пистолей, а через месяц сбывает ее за пятьдесят; платит десять луи игроку в кости за то, что тот показал ему несколько приемов, и судится со слугой, которого несправедливо уволил и которому отказывается выплатить заработанное.
У кого от природы много причуд, тот нерассудителен и, вероятно, слабодушен. Я особенно остро презираю таких людей и потому заявляю остальным: «Научимся подчинять наши мелкие интересы крупным, пусть даже отдаленным, и
7*
100
Вовенарг
будем щедро, не считая, делать все добро, какое нам хочется сделать: добродетель никогда не обманывает».
ОБЪЯСНЕНИЕ МАКСИМЫ ПАСКАЛЯ
«Народ и сведущие люди20 составляют основу общества; всезнайки их презирают и презираемы ими»,* — максима, конечно, превосходная, но требующая истолкования. Кто решит, будто Паскаль хотел сказать, что сведущие люди должны жить в лени, праздности и т. д., тот вознамерится зачеркнуть этой максимой всю жизнь ее автора, потому что никто в этом смысле не отличается от толпы больше, нежели Паскаль. Подлинный смысл его слов вот в чем: кто хочет стать заметен с помощью причуд и странностей; кто отвергает общепринятые правила не потому, что они плохи, а потому, что общеприняты; кто посвящает себя наукам, хоть и любопытным, но совершенно бесполезным; кто раздувается от лжеучености, но лишен подлинных знаний, — тот, по мысли Паскаля, мешает обществу и не умеет рассуждать здраво. Выразим эту мысль столь же коротко, но по-другому: посредственные умы не понимают, что иные обычаи оправданы пользой или необходимостью, и безосновательно тщатся переделать свой век. Напротив, люди сведущие равно извлекают пользу как из хороших, так и из дурных обычаев, согласуя свою внешность и поведение с непостоянством моды и мудро соразмеряя свои идеи с потребностями любых умов.
* Перевод Э. Линейкой
Фрагменты
101
ЕСТЕСТВЕННОСТЬ И ПРОСТОТА
Естественность и простоту без конца путают между собой, хотя они отнюдь не всегда тождественны. Естественностью называют особое чутье, которое предшествует размышлению и характеризуется непосредственностью и неподдельностью чувства. Эта отрадная способность — признак не столько большой мудрости, сколько души искренней и живой от природы, души, которая не умеет ни скрывать, ни приукрашивать мысль и всегда излагает ее с такой натуральностью, словно эта мысль — нечаянно вырвавшееся признание. Простота также свойство души, которое присуще нашей натуре и несет на себе ее отпечаток; она не всегда предполагает сильный ум, но обычно сопутствует ему. Она исключает всякое тщеславие и напыщенность, свидетельствует о точности ума, благородстве сердца и прямоте, словом, о богатой, но скромной натуре, которая довольствуется сама собой и не нуждается ни в каких прикрасах. Сравнивая естественность с простотой, я нахожу, что простота — это естественность, достигшая высшего своего развития, и больше не удивляюсь, что она столь часто отличает великих людей, поскольку у остальных слишком мало дарований и слишком много тщеславия, чтобы они могли удержать себя в предназначенных им границах, узость и убогость которых они сами чувствуют.
102
Вовенарг
О СЧАСТЬЕ
Полагая, что счастье в значительной степени зависит от характера, мы не ошибаемся; но добавить к этому, что оно не зависит от удачи, значило бы зайти слишком далеко; не меньшая ошибка — утверждать, что здесь ни при чем или, напротив, всемогущ разум.
Как известно, счастье определяется также соответствием наших страстей нашему положению в обществе: соразмерность их еще не означает, что мы счастливы, но разлад и противоречие между ними всегда сопряжены с сознанием того, что мы несчастны; точно так же благоденствие далеко не во всех случаях приносит с собой удовлетворение, неудачи же неизбежно порождают неудовлетворенность.
Из того, что нам от рождения назначен жалкий удел, еще не следует, что он равно жалок у всех, что наша жизнь не может временами быть достаточно приятной, что радости и горести всегда неизменны; значит, многое тут зависит от обстоятельств и нет оснований осуждать несчастливцев, утверждая, будто они по самой своей природе не способны испытывать счастье.
