Вишневосадская эпопея. В 2-х т. Т. II. - Бродская Г.Ю.
ISBN 5-7784-0089-6
Скачать (прямая ссылка):
...Пусть над предателями и изменниками совершится карающий пролетарский суд.
...В ответ на измену и предательство мы теснее сплотимся вокруг коммунистической партии.
Мы еще сильнее заострим оружие искусства против классового врага.
Мы еще крепче и бодрее выполним свою почетную миссию культурного шефа над Красной Армией.
Мы еще глубже окунемся в гущу социалистического строительства.
399
Мы добьемся превращения искусства в подлинное орудие перевоспитания масс, в величайший рычаг коммунистической пропаганды.
Мы проявим величайшую бдительность ко всем проискам классового врага на идеологическом фронте!
Долой вредителей-интервентов!
Да здравствует ЦК партии и ее вождь товарищ Сталин! Да здравствует искусство, разящее старый мир и наших классовых врагов и строящее новое социалистическое общество!10
Станиславский не отличался политической зоркостью.
Но он твердо знал, что племянник и сестры Рябушинские невиновны. У него не было «колебаний», что делать. Пользуясь своими связями в верхах, он немедленно, получив страшное известие еще за границей, кинулся спасать брата, племянника и его семью.
В том же ноябре 1930 года - митинга и воззвания Рабиса — Станиславский обратился к Енукидзе. Среди вариантов письма к Енукидзе первых дней его пребывания в Москве есть такой:
Остается у меня угнетенное состояние, страх и беспокойство за моего родного племянника д-ра Михаила Владимировича и его жену. Я писал Вам о них из-за границы и теперь по приезде решился вновь беспокоить Вас, так как они до сих пор сидят в заключении. Племянник мой, я в том ручаюсь, а также его жена, — люди не антиправительственные, и меня не покидает тяжелая тревога за них, как за честных граждан, и за племянника, кроме того, как за тяжело больного человека с грудной жабой. Очень прошу Вас передать всем, от кого зависит, мою просьбу ускорить дело освобождения их под мое поручительство.
Так как я уже обращался к Вам по этому вопросу и, может быть, этим утруждаю Вас, то не найдете ли возможным передать эту мою просьбу Иосифу Виссарионовичу, с которым мне из-за моей болезни не представится близкого случая увидеться и переговорить.
Если Вы найдете необходимым показать мое письмо И.В. или посоветуете мне написать ему отделит, не откажите в любезности уведомить меня.
С искренней признательностью и глубоким почтением..., — осталось в черновиках (1.2.№ 6482/2).
Может быть, Станиславский писал Сталину. Но президентский архив, в котором хранятся обращения к вождю, закрыт для граждан. А в отправленном Енукидзе письме упоминаний об Иосифе Виссарионовиче нет. Оно подшито к архивно-следственному делу Алексеевых и Н.П.Рябушинской. Значит, дошло до адресата:
400
Милый, добрый Авель Софронович!
Я только что отблагодарил Вас за Вашу ласку и заботы обо мне и снова мне приходится обратиться к Вам с большой, тяжелой просьбой.
Облегчите, если можете, ужасный гнет моей души. Он давит и не дает жить.
Мой племянник Михаил Владимирович и его жена Александра Павловна Алексеевы до сих пор сидят в заключении.
Я знаю их, как себя — самого; я знаю наверное, что они не могут быть виноватыми в преступлении. В их судьбу вкралось трагическое недоразумение. Если бы я не был в этом так уверен, я бы не посмел писать Вам эти строки. Спасите их, детей, всю семью больного, исстрадавшегося брата. Ведь арестованный Михаил Владимирович страдает такой же тяжелой болезнью сердца, как и я сам. У него грудная жаба.
Может быть, мне окажут доверие и выдадут их обоих - на поруки.
Не сердитесь па меня за этот вопль. On вырвался из глубокого горя, в которое мы все погружены после момента ареста близких людей. Душевно преданный
К. Станиславский
1930 - 20-XI Москвап.
Все, что могли делать родные для Михаила Владимировича и сестер Рябушииских, они делали.
Заявления с просьбой передать заключенным бельевые и пищевые передачи писали дочь Алексеевых Таня, Татьяна Михайловна, сотрудница Библиотеки имени Ленина, и тетка Михаила Владимировича Зинаида Сергеевна Соколова.
К их просьбам прилагались медицинские справки о состоянии здоровья Михаила Владимировича. Оно требовало перевода больного с тюремных нар в лазарет.
15 декабря 1930 года с просьбой разрешить передачу племяннику Михаилу Владимировичу обратился к «товарищу следователю» народный артист Республики.К.Станиславский.
Но дело неуклонно продвигалось к трагической развязке. В конце декабря 1930 года МОУНИ (Управление недвижимым имуществом) выдало ордер на вселение в две комнаты Алексеевых в Харитоньевском, где жили дети арестованных, посторонних жильцов. Это означало, что готовится выселение Алексеевых и Рябушинской.
Станиславский не находил покоя. Он писал Г.Г.Ягоде, зампреду ОГПУ, оперуполномоченным, допрашивавшим обвиняемых, следователям. Он просил Ягоду «смягчить участь» Алексеевых, не разлучать му
26 Бродская, том 2
401
жа с женой и если они будут высланы — позволить им ехать до места назначения за его счет:
Я, зная Ваше доброе ко мне отношение, глубоко уверен, что Вы сделаете, что зависит от Вас, - очень, очень прошу Вас простить меня за беспокойство и позволить мне надеяться, что Вы не оставите без последствий мою просьбу. Примите мое искреннее уважение и преданность... (1.2.№ 6644)
