Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты - Троицкий H.A.
ISBN 5-227-01603-8
Скачать (прямая ссылка):
Ермолов А.П. Записки 1798—1826 гг. M., 1991. С. 213—214.
S
«...Для Кутузова написать вместе 10 слов труднее, чем для другого описать кругом 100 листов; сильная хирагра1, старость и непривычка •— вот враги пера его. Но зато природа и навык одарили его прекрасным языком, который восходил до высокого красноречия. В нем были счастливые обороты в мыслях и словах, и притом он умел сохранять всегда чудную прелесть лаконизма и игривость от шуточного до величественного. Можно сказать, что Кутузов не говорил, но играл языком: это был другой Моцарт или Россини, обвораживавший слух разговорным своим смычком. Но при всем творческом его даре, он уподоблялся импровизатору, и тогда только был как будто вдохновен, когда попадал на мысль или когда потрясаем был страстью, нуждою или дипломатическою уверткою. Никто лучше его не умел одного заставить говорить, а другого — чувствовать, и никто тоньше его не был в ласкательстве и в проведении того, кого обмануть или обворожить принял он намерение: вы увидите
'Хирагра — подагра рук.
350
ФЕЛЬДМАРШАЛ КУТУЗОВ: МИФЫ И ФАКТЫ
в минуту благоговейный восторг его и слезы умиления или жалости, но прошел час —¦ ион все позабыл. Это был и тончайший политик по уму и самый добродетельный по сердцу. Ко вреду подвинуть его было трудно. У слабости бывал он иногда в руках, но тех, которых он подозревал в разделении славы его, невидимо подъедал так, как подъедает червь любимое или ненавистное деревцо...»
Маевский СИ. Мой век, или История генерала Маевского // Русская старина. 1873. № 8. С. 153—154.
6
«...Кутузов был человек умный, но хитрый <...>. Говорили, что он был упрямого нрава, неприятного и даже грубого; впрочем, что он умел в случае надобности обласкать, вселить к себе доверие и привязанность. Солдаты его действительно любили, ибо он умел обходиться с ними. Кутузов был малого роста, толст, некрасив собою и крив на один глаз».
Записки Николая Николаевича Муравьева-Карского // Русский архив. 1885. № 10. С. 244.
7
«...Этот человек был большой краснобай, постоянный дамский угодник, дерзкий лгун и низкопоклонник. Из-за фавора высших он все переносил, всем жертвовал, никогда не жаловался и, благодаря интригам и ухаживанью, всегда добивался того, что его снова употребляли в дело, в ту самую минуту, когда он считался навсегда забытым...»
Москва и Двенадцатый год в записках графа Ф.В. Ростопчина // Пожар Москвы. По воспоминаниям и запискам современников. M., 1911. Ч. 2. С. 54.
8
«Любитель наслаждений, человек обходительный и с безупречными манерами, хитрый, как грек, умный от природы, как азиат, но в то же время европейски образованный, он для достижения успеха более полагался на дипломатию, нежели на воинские доблести, к коим по причине возраста и здоровья был уже не способен».
Вильсон Р.Т. Дневник и письма 1812—1813 гг. СПб., 1995. С. 254.
9
«Общее внимание обращено было на князя Кутузова. Он столько же превышал всех умом, сколько званием своим и славою. Здоровье его начинало слабеть, но память его была свежа до такой степени, что он неодно-
351
H.A. ТРОИЦКИЙ
кратно диктовал лше по нескольку страниц безостановочно, зато сам не любил писать, говоря, что он письму не мог никогда порядочно выучиться, хотя, впрочем, по всем частям сведения его были необыкновенные. В Ka-лише единодушно платили справедливую дань удивления его заслугам и достоинствам, но его не любили за его лукавство. Приметно было также, что были недовольны неохотою его подаваться вперед с армиею. Осторожность всегда составляла отличительную черту его характера, но на сей раз она имела основание в сердце его. Можно ли было его винить, что после подвига, им в прошлом году совершенного, и приобретенной славы, когда ему ничего не оставалось более желать и когда бессмертие было уже его уделом, он в такое время не хотел действовать наудачу, не приняв всех возможных предосторожностей для обеспечения успеха?»
Михайлове к и й-Д анилевский А.И. «Журнал 1813 года» // 1812 год. Военные дневники. M., 1990. С. 323—324.
10
«Князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский среднего роста, тучный собою, крепкого, здорового сложения, выступал медленно, ездил в покойном экипаже, редко садился на лошадь по причине тяжести тела. Любил вкусные блюда, великолепные палаты, мягкое ложе, но на войне никогда по ночам не раздевался. Имел нрав скрытый, недоверчивый и, вместе, веселый; говорил за обеденным столом: «Главная квартира не должна походить на монастырь, веселость солдата ручается за его храбрость». В молодых летах простирал горячность до такой степени, что когда оставался недоволен полковым учением, то, сойдя с лошади, бросался на землю.
Царедворец ловкий, утонченный; лаская временщиков, одушевлял общества даром слова, занимательным рассказом, любезностию, особенно в кругу прекрасного пола, которого до последних минут своей жизни был страстным обожателем. В превратности счастья молчалив. Во время войны осторожен, медлителен, как Фабий...»
Банты ш-К аменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. СПб., 1840. Ч. 3. С. 152—153.
