История Италии в 3 томах - Сказкин С.Д.
Скачать (прямая ссылка):
«Без сомнения, в эти послевоенные годы мы постигали окружающий нас мир и стремились завоевать его при помощи оружия научных, исторических, социологических и философских исследова- 435 О некоторых течениях в итальянской культуре
460
ний, хроники и документации или романа и кинематографии, которые по природе своей ближе к документации и к хронике, нежели поэзия. Может быть, было и невозможно поступать иначе: мир изменялся так быстро и так драматически, что нужно было каким-то образом запечатлевать отдельные моменты, почти фотографировать их, в надежде, что впоследствии удастся спокойно воссоздать все эти события и проникнуть в самое глубинное их значение. Может быть, мы чувствовали, что самой срочной была задача преобразовать старую культуру, покоившуюся на «поэзии вчерашнего дня», и создать другую культуру, более передовую и современную, создать иную духовную атмосферу, иное вйдение и восприятие мира. Может быть, в области поэзии дело «разрушителей» было более трудным и тяжелым, так как они столкнулись с длительной традицией» 29.
Затем Салинари пишет о том, что «спор между гуманитариями и техниками, между Югом и Севером, между промышленной и сельской цивилизацией уже разрешен. Победили техники, Север, промышленная цивилизация, победили (само собой разумеется) качественно, как тенденция, в сознании наиболее передовых людей... Проблема, о которой мы говорим, стоит сегодня внутри новой культуры и новой цивилизации: литератор, который противопоставляет свои настроения или свои грезы захватывающему ритму событий, жизни, новых открытий,— умер. Он умер в сознании новый поколений» 30. Салинари пишет, что начиная от истоков итальянской литературы и вплоть до 40-х годов XX в. всегда существовали и противоборствовали два течения: прогрессивное, которое стремилось создавать искусство, связанное с жизнью, и консервативное, которое вело к мистике или формализму, когда отдавалось предпочтение слову перед понятием, субъекту перед объектом, индивидуальному, а не всеобщему, форме перед содержанием. Но теперь положение иное. «Вся послевоенная культура устремлена к действительности. Опьяняются конкретным и реальным, изобретают все новые и наиболее эффективные приемы, чтобы проникнуть в самые сокровенные глубины действительности. Большинство сознает свой долг и ответственность. Водораздел между прогрессом и реакцией в современной культуре не проходит уже по линии ухода от действительности или приближения к ней, речь идет о двух различных отношениях к этой действительности. Одни стремятся уничтожить человека, которому противостоят вещи, сооружения, машины, сложная и непонятная структура современного общества,— это новая форма бегства от жизни, мистика вещей, обожествление «объективных законов». Другие хотят спасти челове-
29 «Contemporaneo», 1959, N 11.
30 Ibidem. 435
О некоторых течениях в итальянской культуре 461
ка от процесса превращения в машину, не возвращаясь в то же время к мифу о примитиве, об упрощенстве, о бегстве в деревенскую тишь, в мир грез,— но оставаясь внутри этого процесса, стремясь понять его законы и установить таким образом правильное диалектическое взаимоотношение между субъектом и объектом, между вещами и человеком».
С самого начала своего существования «Контемпоранео» боролся против вульгарного понимания реализма, предостерегая против произведений, в которых все было направлено вовне и забывался человек с его чувствами и переживаниями. Речь шла, разумеется, не только о поэзии, но об «экзамене совести» всего реалистического искусства Италии; коммунистическая партия должна была в эти переломные годы выработать наиболее гибкую и отвечаю-щую современным требованиям линию в борьбе за новую, социалистическую культуру. Кризис традиционной культуры в конце 50-х — начале 60-х годов стал очевидным. То же самое надо сказать о католической культуре. В январе 1960 г. на IX съезде ИКП Тольятти четко сформулировал позицию партии. Он сказал: «Мы отвергаем методы фанатизма, нетерпимости, преследования за мысль, присущие клерикализму и реакционной культуре класса, который скрывает, выступая под флагом антикоммунизма, свою органическую неспособность вооружить нацию для великого соревнования, ведущегося сегодня между народами. Мы сознаем, что решающий политический опыт подтвердил превосходство нашей доктрины, нашего миропонимания, и мы не думаем, что разрядка должна означать смешение разных идеологий. Однако мы хотим, чтобы это превосходство было ясным при свободном споре между различными концепциями в свете потребностей нашей национальной жизни. Враги, против которых мы боремся,— это обскурантизм, страх перед новым и перед ответственностью, плоский консервативный конформизм, бегство мысли в агностицизм, в общие места — вместо смелых поисков нового и настоящего. Мы не боимся никакого сопоставления наших взглядов со взглядами тех, кто искренне стремится познать реальность и узнать правду, потому что к этому же стремимся и мы. Нет таких проявлений мысли, культуры, искусства, которые мы отвергли бы исходя из заранее установившихся предубеждений, не только потому, что все они чему-нибудь могут нас научить, но и потому, что сейчас должны быть разрушены все искусственно созданные холодной войной барьеры и культурная жизнь должна приобрести новый размах, европейский, мировой. Антикоммунизм должен предстать перед всеми — и прежде всего благодаря преодолению нами сектантского догматизма — как отвратительная гнусность» 31.
