Великая ложь нашего времени. Константин Петрович Победоносцев - Ростунова С.А.
ISBN: 5-268-00913-3
Скачать (прямая ссылка):
Я считаю великим делом — отыскивать такие явления (большею частью в глухих
476
местах) и тотчас же обращать на них внимание. Видя это, местные деятели получают нравственную опору, и пример их вызывает других на подражание.
С этою целью посылаю я от времени до времени для объездов по селам состоящего при мне толкового человека обозревать начинающееся школьное дело. Так, объехал он летом Северо-Западный край, а осенью — Киевскую, Волынскую и Подольскую губернии. Этим путем добываются драгоценные сведения и завязываются живые связи. Так, например, недавно в глуши Таращанского уезда Киевской губ., посреди тьмы невежества, пьянства, в среде, зараженной штундою, отыскались 3 молодых священника, неведомые своему начальству, в нужде и унижении работающие с утра до ночи над просвещением темной массы,— один из них, например, успел в 2 года искоренить штунду в своем приходе,— и эти люди, имея по 5—6 человек детей да еще бедных родных на руках, должны существовать с семьей на какие-нибудь 200 рублей в год и истощаются в голоде и холоде. Если человек такой некорыстен, то положение его ужасно. Так, священник, о коем идет речь, за требы не берет. Доходов церковных бывает от 3 до 13 копеек в большие праздники. Выло 3 свадьбы,— за две ничего не дали, за третью дали 55 коп. (Это там, где есть сектанты, в обыкновенных же условиях дают за свадьбу от 10 до 15 рублей.)
Можно себе представить, как важно для такого труженика получить пособие вовремя, а никто не дает ему. Узнавая такие случаи,
477
я посылаю им что можно, — к счастью, имеются для того кое-какие средства из денег, пожертвованных Кенигом и другими благотворителями. Так, например, этим трем священникам послано к празднику по 250 руб., и они ожили духом.
Прошу прощения за это предисловие к моей просьбе. Она состоит в следующем.
В Могилевской губернии, в Климовецком уезде, есть молодой помещик Мещерский. Живя в деревне безвыездно, он со всем жаром принялся за школьное дело и в короткое время достиг замечательных успехов (прилагается краткая о сем записка). Узнав о нем случайно, я посылал к нему людей, старался доставлять ему пособия. Теперь дело его растет. Детей узнать нельзя,— из них составились целые хоры певцов, и вслед за детьми преобразуются родители. Действие школы распространяется дальше и дальше но уезду. Дело это вполне заслуживает милостивого внимания Вашего Величества. Не благоволите ли и на этот раз пожаловать икону от имени Вашего в центральную школу села Милославичей. Это придаст новую силу всему движению.
Константин Победоносцев
21 января 1887
56
Простите, Ваше Величество, что нарушаю покой Ваш своими письмами; но что делать, когда душа не терпит.
Я только что прочел новую драму Л. Тол-
478
стого и не могу прийти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на Императорских театрах и уже разучивают роли.
Не знаю, известна ли эта книжка Вашему Величеству. Я не знаю ничего подобного ни в какой литературе. Едва ли сам Золя дошел до такой степени грубого реализма, на какую здесь становится Толстой.
Искусство писателя замечательное,— но какое унижение искусства! Какое отсутствие,— больше того,— отрицание идеала, какое унижение нравственного чувства, какое оскорбление вкуса! Больно думать, что женщины с восторгом слушают чтение этой вещи и потом говорят об ней с восторгом. Скажу даже: прямое чувство русского человека должно глубоко оскорбиться при чтении этой вещи. Неужели наш народ таков, каким изображает его Толстой? Но это изображение согласуется со всею новейшею тенденцией Толстого,— народ-де у нас весь во тьме со всею своей верой, и первый он, Толстой, приносит ему новое свое евангелие. Посмотрите-ка, вот в чем ваша вера,— баба, убивая несчастного ребенка, не забывает окрестить его и затем давит...
Всякая драма, достойная этого имени, предполагает б о р ь б у, в основании которой лежит идеальное чувство.
Разве есть борьба в драме Толстого? Действующие лица — скотские животные, совершающие ужаснейшие преступления просто, из побуждений животного инстинкта, так же, как они едят, пьют и пьянствуют: ни о
479
какой борьбе с высшим началом нет и помину. В виду зрителя, можно сказать, проходят на сцене одно за другим: отравление мужа, несколько скотских кровосмешений, подговор матерью сына и жены к преступлению, наконец, страшное детоубийство, с хрустением костей и писком младенца,— и все это без борьбы, без протеста, в самой грубой форме, в невозможных выражениях мужицкой речи, с цинизмом разврата, с пьянством. И не видать тут живого лица человеческого,— разве что бледная Марина да старик Аким,— и тот какое-то расслабленное создание без воли, только натура добрая и покорная. Говорят, что конец нравственный. Не нахожу и этого,— покаяние Никиты на конце, посреди гостей, размертво пьяных, представляется тоже каким-то случайным явлением, которое ничего нравственно не закрепляет в этой развратной среде, ничего не решает, так что этот момент пропадает, можно сказать, в страшном впечатлении безотрадного ужаса в течение всех 5 актов драмы.
