Очерки по истории казахской ССР - Вяткин М.
Скачать (прямая ссылка):
В то же время самовластие хана, укрепление при нем политических и экономических привилегий знати «белой кости» тяжело отражались на положении трудящихся масс. В народной памяти время хана Аблая сохранилось как период феодального гнета и бесправия:
«Был хан Аблай. Как голодный шакал Он по аулам добычу искал.
Юрту хана датки1 окружали,
Нукеры2 хана оберегали».
Джамбул.
Старшины сумели поднять восстание против хана, но народное ополчение было разбито дружиной Аблая, состоявшей из его толенгутов (нукеров). Единство владений Аб-л!ая строилось на чисто феодальной основе. Все, что он сумел захватить, он рассматривал как собственность своей семьи. Ослабляя влияние старшин, сея между ними раздоры и смуты, он стремился управлять подчиненными ему землями через посредство своих сыновей — их у него было, как
1 Датка — военный начальник.
2 Нукер — ханский дружинник.
передают, 71. Ёще при жизни он: стал йм выделять уделы. Так, его сыну Адилю был выделен в удел район Таласа, где для него был построен небольшой город. Такая система обеспечивала единство владений при жизни Аблая, но после его смерти та же система послужила одной из причин1 быстрого распада созданного Аблаем ханства.
Аблай умер в 1781 г. в Туркестане, там он и похоронен. Ханом был провозглашен старший его сьгн Вали, но власть Вали как хана всей Средней Орды была с самого начала номинальной.
ГЛАВА IX
КАЗАХИ И ДВИЖЕНИЕ ПУГАЧЕВА ПРИЧИНЫ ДВИЖЕНИЯ ПУГАЧЕВА
В предыдущей главе мы видели, как начало складываться в Казахстане, в Младшей и Средней Ордах, колониальное господство российского царизма. Но не только на казахский народ давил российский царизм — его давление было велико и на другие народности восточных окраин, калмыков и башкир.
Не меньшему гнету, чем казахские трудящиеся массы в XVIII в., подвергались со стороны российского самодержавия, диктатуры дворянства, русские трудящиеся — крестьяне и рабочие крепостных мануфактур.
Немного более половины всех русских крестьян было превращено в крепостных; положение же крепостных крестьян в России в XVIII в., по выражению Ленина, не отличалось от положения рабов. В южных, черноземных губерниях крестьяне землей были обеспечены недостаточно; там наблюдалось своеобразное перенаселение; часть крестьян переводилась в затяглые, т. е. у них отнималась земля, а сами они должны были добывать средства к существованию и необходимые деньги, для уплаты оброка и податей работой на стороне. Большинство крестьян южных черноземных губерний было барщинным; они отрабатывали; барщину в пользу помещика обычно три дня в неделю, но в украинских губерниях эта барщина достигала и 4 й 5 дней в неделю, а местами, правда не часто, крестьяне переводились на месячину, т. е. их заставляли все время работать в хозяйстве помещика, а по с ледник выдавал им продовольствие натурой.
Материальное положение оброчных крестьян, несмотря
на' лучшее обеспечение землей, также было тяжелым: приходилось уплачивать оброк помещику, и этот оброк во второй половине XVIII в. непрерывно рос. За 60-е годы, накануне движения Пугачева, оброк вырос в 2 раза. Как барщинные, так и оброчные крестьяне, должны были еще выполнять разнообразные работы; особенно тяжелой из них была подводная повинность. Тяжелые оброк и барщина, государственные подати (подушная) разоряли крестьян, и они нередко жаловались, что «пришли в крайнее разорение и скудность».
Не лучшим было положение рабочих на мануфактурах. Наемных рабочих было немного, по преимуществу работали приписные, т. е. крестьяне, приписанные правительством к фабрикам и заводам, и посессионные рабочие. Это были крестьяне, купленные фабрикантом-купцом и навечно прикрепленные для работы на мануфактуре. На дворянских фабриках работали помещичьи крепостные крестьяне. Рабочий день был неопределенной продолжительности: работали от света до наступления темноты, но нередко и при наступлении: ночи продолжали работу, причем плата за освещение высчитывалась из заработка рабочих. Заработная плата была низка, рабочие нищенствовали. Их нищету увеличивали бесчисленные штрафы и произвол заводской администрации. Рабочие неоднократно жаловались и на произвол и на бесчеловечное обращение: «заводчики уже так возгордились, — писали, например, рабочие Невьянских заводов, — что и почитают1 «ас не человеками, но словесною скотиною, и будто для их корысти только и созданы».
Но особенно тяжелым было даже не материальное положение крепостных, а их правовое положение. Законодательство XVIII в. непрерывно расширяло власть помещика над личностью и имуществом крестьянина и в то же время отнимало у крестьянина даже право жаловаться на своего помещика, который мог торговать своими людьми, как скотиной, оптом и в разницу, разлучая мужей от жен и родителей от детей.
Личность крестьянина, и особенно крестьянки совсем не ограждалась от дикого помещичьего произвола. Даже убийство помещиками своих крестьян, преследуемое по закону как уголовное преступление, проходило безнаказанно вследствие продажности приказной администрации.
