Правовое регулирование банковской деятельности - Суханова Е.А.
ISBN 5-89158-005-5
Скачать (прямая ссылка):
не последует, он вправе произвести платеж клиенту (первоначальному кредитору). При совершении указанных действий должник произведет платеж финансовому агенту и будет свободен от обязательств перед клиентом. Все это конкретизирует общие правила закона о порядке совершения уступки требования (ср. п. 3 ст. 382 и п. 1 ст. 385 ГК), которые также находят в этих отношениях соответствующее применение.
Удовлетворяя требования финансового агента, должник по основному обязательству вправе противопоставить им (путем зачета) иные свои требования к клиенту (первоначальному кредитору), вытекающие из данного договора (например, об уплате неустойки за просрочку в отгрузке товаров). Однако он не может предъявить финансовому агенту требования об уплате сумм, причитающихся ему с первоначального кредитора (клиента), в связи с нарушением им условия договора о запрете или ограничении уступки требования (ст. ст. 832 и 412 ГК).
При расчетах фактора с должником он приобретает право на все суммы, которые ему удастся получить от должника во исполнение требований. Их размер может превышать сумму выданного клиенту кредита (к выгоде фактора), а может быть и менее этой суммы, причем по условиям предполагаемого «безоборотным» факторинга клиент не несет за это перед фактором никакой ответственности.
Только в случае, когда покупкой требования фактор обеспечивает исполнение обязательств, существующих перед ним у клиента, например по возврату выданного ему кредита, возможны дополнительные расчеты финансового агента с клиентом в зависимости от фактически полученных от должника сумм. Ведь само обязательство переходит к фактору от клиента лишь в части неисполненных последним требований, поскольку именно их исполнение этот переход и должен обеспечивать. Если финансовый агент фактически взыскал с должника по уступленному обязательству сумму, превышающую размер долга клиента, он должен передать клиенту соответствующую разницу. В противном случае финансовый агент получил бы сумму, превышающую размер его требований к клиенту, т. е. неосновательно обогатился бы за его счет. Но если фактически полученная фактором от должника сумма будет менее размера долга клиента, последний остается ответственным за остаток долга (ст. 831 ГК).
Таким образом, становится очевидным, что в отношениях факторинга тесно связаны между собой не только стороны договора финансирования под уступку денежного требования (финансовый агент и клиент), но и должник по обязательству перед клиентом (первоначальным кредитором). В частности, должник по уступленному обязательству сохраняет право требовать с клиента уплаты определенных сумм при нарушении последним своих обязательств по договору (например, при оплате им фактору стоимости товара, отгруженного клиентом и впоследствии оказавшегося недоброкачественным). В такой ситуации должник не вправе требовать возврата сумм, уплаченных фактору (п. 1 ст. 833 ГК). Но если сам фактор в этом случае не произвел клиенту обещанный за уступку требования платеж, либо при производстве такого платежа знал о нарушении обязательства клиентом, должник может требовать возврата ему соответствующих сумм непосредственно от фактора. Ведь в указанной ситуации финансовый агент получает с должника деньги, не произведя финансирования своего клиента, либо зная, что уступленное ему требование клиента к должнику необоснованно или заведомо спорно.
§ 3. Договор доверительного управления имуществом
Договор доверительного управления имуществом — новый для нашего законодательства, хотя некоторые его «зачатки» в виде, например, «трастовых операций» банков или управления имуществом в интересах других лиц конкурсным управляющим, встречались и ранее. Прежде всего необходимо иметь в виду, что этот договор не имеет ничего общего с передачей имущества в «доверительную собственность» («траст»), которую пытались навязать отечественному правопорядку путем прямого, буквального заимствования аналогичного института англо-американского права (п. 1 Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2296 «О доверительной собственности (трасте)»). Институт доверительной собственности (траста) отсутствует в континентальных правопорядках, поскольку он основан на весьма своеобразных средневековых традициях английского права, заимствованных впоследствии американской правовой системой.
Траст (доверительная собственность) нельзя относить ни к
вещным, ни к обязательственным правам, ибо такое деление имущественных прав неизвестно породившему его праву. Именно поэтому введение этого института в отечественный правопорядок президентским указом было крайне неудачной и непродуманной попыткой использования чужеродных конструкций, рассчитанных на совершенно иную «систему координат».
Гражданский кодекс использует понятие не доверительной собственности (траста), а доверительного управления чужим имуществом. Такое управление не влечет перехода собственности на имущество от собственника к доверительному управляющему, не «расщепляет» это право и в принципе не меняет прав собственника на имущество (п. 4 ст. 209, абз. 2 п. 1 ст. 102 ГК). Поэтому названный президентский указ, реально действовавший, согласно своему п. 21, до вступления в силу нового ГК, в настоящее время следует считать утратившим юридическую силу. В ч. 2 ст. 5 новой редакции Закона о банках и банковской деятельности (от 3 февраля 1996 г.) теперь также говорится о доверительном управлении имуществом, а не о «трастовых операциях».
