Социальная структура и погребальный обряд древнеземледельческих обществ - Алёкшин В.А.
Скачать (прямая ссылка):
В IV IlI тысячелетиях до н. э. на Древнем Востоке процветала торговля лазуритом, который шел на изготовление разнообразных украшений и поделок. Торговый путь, связывавший район добычи лазурита (горный Бадахщан) с древнейшими государствами Передней Азии - Шумером и Эламом, проходил через территорию Ирана.
Одним из поставщиков лазурита в Месопотамию был Гисар, где обнаружены мастерские по его обработке, каждую ия которых, вероятно, обслуживали несколько ремесленников [260]. Исследование Г. Герман показало, что кроме Гисара (слой IB) вдоль торгового пути, по которому лазурит из Бадахшана попадал в Месопотамию, были расположены также поселения Сиалк (слой IfI4 5) и Гиян (слой Vc). В период Джемдет-Наср эламнтяне захватывают Сиалк и основывают там свою торговую факторию (поселение слоя IV), которая стала контролировать торговлю лазуритом. После захвата эламитннами Сиалка лаэурит стал попадать в Месопотамию через Гнсар, Сиалк, Сузы, минуя Гиян, вследствие чего жизнь на чем прекратилась и возобновилась лишь в раннединастическом периоде. Торговля лазуритом замирает в начале ранне-дянастического периода и приобретает большой размах с конца раннединастического периода [89, с. 295; 168, с. 36—37, 53— 54], что привело к обогащению общинной
165
верхушки, которая ее контролировала. Богатые могили Гисара III, видимо, являются следствием этого оживления торговли лазуритом.
Данные о развитии торговли на юге Туркмении весьма отрывочны. Торговые контакты древнеземледельческих общин этого региона с хараппской цивилизацией и с районом Бадахшана, где добывали лазурит, отмечены только для эпохи бронзы [45; 69, с. 8; 53, с. IlOJ.
Однако торговля сырьем для изготовления предметов роскоши не смогла предотвратить упадка раннегородских центров ни в Иране, ни тем более в Средвей Азии. В результате кризиса протогородских центров процессы классообразованин в упомянутых районах быля приостановлены. Таким образом, только торговля стратегическим сырьем (металлы), из которого изготавливались различные орудия труда и прежде всего оружие, способствовала становлению раннегородских центров (центральная Анатолия), что стимулировало процесс классообразованин, логическим завершением которого явилось раннеклассовое общество.
Вопрос о степени влияния военного фактори на процесс классообразованин до сих пор не решен однозначно. Одни исследователи считают, что войны имеют вторичное значение для классообразованин, другие утверждают, что война - главный фактор, ведущий к образованию государств [2; 17. с. 191; 59, с. 197; 137; 185, с. 45].
Нетрудно заметить, что все концепции, как ограничивающие первостепенное значение военного фактора, так и выдвигающие его на первый план, имеют один недостаток — претензию на универсальность. Теанс об универсальности войн в эпоху разложения первобытнообщинного строя подразумевает, что войны, яркую характеристику которых дал Ф. Энгельс,4 являются неотъемлемой частью процесса классообразованин в обществах с различ ными системами производящего хозяйства. Ho если война становится неотъемлемой чертой эпохи разложения первобытнообщинного строя, то следствием этого должно было бы явиться поголовное вооружение всех свободных мужчин или формирование прослойки профессиональных воинов. Этот процесс не мог бы не отразиться в погребальных обрядах, которые быстро реагируют на изменения в социальной структуре древних обществ, фиксируя все важнейшие тенденции их развития. Следовательно, в период
Ifib
классообразования можно ожидать появления захоронений с оружием как массового (каждый мужчина — воин) или как широко распространенного явления (выделение слоя профессиональных воинов). Обратимся к анализу погребений.
В период архаической экономики производящего типа находки оружия в могилах взрослых очень редки. В 5 мужских могилах Али-Коша (Иран) найдены глиняные и каменные шарики, которые, вероятно, служили ядрами пращи [171, с. 244 255J. В захоронениях мужчин Чатал-Хёюка (Турция) обнаружены кремневые наконечники копии и стрел [202, с. 204—209]. Количество могил с оружием в Чатал Хёкже не установлено, так как каталог погребений не опубликован. Судя по предварительным сообщениям, количество захоронений с оружием невелико, так как подавляющее число могил вообще не содержало инвентаря.
В период развитой экономики производящего типа оружие в могилах взрослых не представлено, за исключением ядра пращи в одном иэ погребений Самарры в северной Месопотамии [170, с. 1—4]. Этому не противоречат находки каменных топоров в могилах Сиалка J [158, с. 10—11] и Хакалана [119] в Иране и Ярым-тепе [55, с. 452- 45?] в Месопотамии, поскольку нельзн доказать их использования в качестве боевого оружия.
В период ремесел в Средней Азии шесть погребений с боевым оружием найдены на поселениях Алтын-Депе,& Улуг-Депе, Сапалли-тепе [8, с. 59 60; 9, с. 42, 72]. В Иране бронзовые топоры, кинжалы и копьн обнаружены в погребениях Гисара I и III [246, с. 440; 247, с. 62—87, 232 — 261], Гияна IiI-IV [139, с. 31 — 37], Джамшеди [139, с. 108—111], Хураба [254, с. 119—1221 и Дайти [259]. Одно погребение с оружием известно в Геой-тепе [133, с. 123]. Всего в Иране на 283 погребения взрослых приходится 29 могил с оружием. В это число не включены погребения с оружием, открытые в Тюренг-тепе [270, с. 7 — 12], поскольку они остались не опубликованными, В горных районах Лур»стана JI. ван-ден Берге раскопал ряд могильников, многие из которых датируются III тысячелетием до н. э. Хотя детальная публикация луристанских погребальных комплексов отсутствует, уже сейчас можно сказать, что они изобилуют боевым оружием [114, с. 54 — 55; Н5, с. 15; 116, с. 23-35; 117, с. 26-34; 118, с. 25-38]. В Малой Азии (исключая районы западной Анатолии)
