Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Оценивая пожалования в Думу в годы правления Елены Глинской в целом, следует признать, что боярские чины раздавались весьма скупо: очевидно, компенсировалась лишь естественная убыль членов государева совета, и при этом сохранялся почти неизменным расклад сил при дворе. Фавор, которым пользовался князь Иван Овчина, позволил двум представителям рода Оболенских войти в Думу, и, таким образом, этот клан восстановил свое представительство в придворном синклите, характерное для по-
171 Зимин А. А. Формирование боярской аристократии. С. 48. Вслед за Зиминым это утверждение повторил В. Б. Кобрин (Кобрин В. Б. Материалы генеалогии. С. 99. № 42).
172 ПСРЛ. Т. 8. С. 288; Т. 13, ч. 1. С. 87-88; Т. 29. С. 15.
173 PK 1598. С. 85.
174 Сб. РИО. Т. 59. С. 16, 30. В разрядах первое упоминание кн. Н. В. Оболенского с боярским чином относится к июлю 1537 г. (PK 1598. С. 91).
175 ПСРЛ. Т. 29. С. 29.
Глава 3. Правление Елены Глинской
следних лет правления Василия III (до 1532 г.). Кн. А. Д. Ростовский занял место своего родственника кн. А. А. Ростовского. По-прежнему прочные позиции при дворе сохраняли представители клана Морозовых (бояре Иван и Василий Григорьевичи Морозовы и Михаил Васильевич Тучков). После того как в 1534 г. сошел со сцены окольничий Яков Григорьевич Морозов, окольничество — вполне предсказуемо — было пожаловано в следующем году другому представителю того же клана — Ивану Семеновичу Брю-хову-Морозову176 (он приходился двоюродным братом М. В. Тучкову и троюродным — И. Г. и В. Г. Морозовым177). Труднее понять, по чьей протекции стал окольничим Дмитрий Данилов сын Иванова (впервые упомянут в этом чине на церемонии приема литовского посланника в августе 1536 г.178). Возможно, он занял в Думе место окольничего И. В. Ляцкого, бежавшего в Литву в августе 1534 г. Впрочем, и И. С. Морозов, и Д. Д. Иванов получили окольничество на излете своей карьеры, будучи уже немолодыми людьми179. В 1536—1537 гг. они один за другим исчезают из источников180.
За годы правления Елены Глинской численный состав Боярской думы практически не изменился: к весне 1538 г. боярами было 11 человек, т.е. столько же, сколько в момент вступления Ивана IV на престол в декабре 1533 г. Из этого числа семеро сановников были пожалованы в бояре еще Василием III (князья Д. Ф. Вельский, В. В. и И. В. Шуйские, а также И. Г. и В. Г. Морозовы, М. В. Тучков и М. Ю. Захарьин), а остальные четверо181 получили боярство уже из рук великой княгини Елены (князья И. Ф. Овчина Оболенский, И. Д. Пенков, Н. В. Хромой Оболенский и А. Д. Ростовский),
176 Впервые с чином окольничего упомянут в сентябре 1535 г., см.: PK 1598. С. 88.
177 См. родословную схему в кн.: Зимин Л. Л. Формирование боярской аристократии. С. 236—237.
178 Сб. РИО. Т. 59. С. 43.
179 И. С. Морозов упоминается на службе с 1500 г., а Д. Д. Иванов — с 1495 г. Сводку данных об их карьере см.: Зимин Л. Л. Формирование боярской аристократии. С. 241, 257.
180 Последнее упоминание об И. С. Морозове относится к марту 1536 г. (PK 1598. С. 89), а о Д. Д. Иванове - к февралю 1537 г. (Сб. РИО. Т. 59. С. 102).
181 Мои подсчеты отличаются от приведенных А. А. Зиминым, который в число бояр, носивших этот чин в начале 1538 г., включил кн. И. Ф. Вельского, потерявшего боярство в момент заточения в тюрьму в августе 1534 г., и кн. М. И. Кубенского, достоверные сведения о боярстве которого появляются только с августа 1538 г. (PK 1598. С. 94). Ср.: Зимин А. Л. Формирование боярской аристократии. С. 289, 291, 292.
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
заменив умерших в 30-е гг. членов Думы (князей М. В. и Б. И. Горбатых, А. А. Ростовского и М. С. Воронцова). Сохранившиеся источники не позволяют определенно судить о том, остался ли к апрелю 1538 г. в Думе кто-либо из окольничих.
Таким образом, «кадровая политика» Елены Глинской была весьма консервативной и направленной на сохранение статус-кво в среде придворной элиты.
4. Проблема регентства в сравнительно-исторической перспективе
Приведенные в этой главе наблюдения позволяют сделать вывод о том, что широко распространенные в литературе представления о Елене Глинской как о «регентше» и полновластной правительнице страны нуждаются, как минимум, в существенных коррективах. Хотя она добилась признания за собой титула «государыни», т.е. фактически соправительницы сына, всей полнотой суверенной великокняжеской власти Елена не обладала. Ни выдача официальных грамот, ни представительство во внешнеполитической сфере не перешли к матери государя, несмотря на малолетство последнего. Более того, даже в пожаловании думных чинов и назначении на воеводские должности в армии Елена Васильевна не могла поступать по своей воле: ей приходилось считаться с местническими амбициями знатнейших родов Северо-Восточной Руси и с их нелюбовью к «чужакам» — выходцам из Великого княжества Литовского. В результате ближайшие родственники великой княгини, ее мать и братья, занимали более чем скромное место при ее дворе; князья Михаил и Юрий Васильевичи Глинские не получали никаких назначений в армии, на дипломатической или административной службе. Даже фаворит правительницы, кн. И. Ф. Овчина Оболенский, должен был довольствоваться формально вторыми ролями в военных походах и придворных церемониях.
