Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Достойна удивления резкая перемена в русско-литовских отношениях, произошедшая в начале 1534 г. В последние годы правления Василия III литовская дипломатия предпринимала энергичные усилия к сохранению хрупкого перемирия между двумя соседними державами, а московский государь явно демонстрировал свою незаинтересованность в его продлении128. Однако сразу после смерти великого князя стороны как бы поменялись ролями: теперь уже московская сторона искала мира, а король Сигизмунд на предложения посла Т. В. Бражникова, сделанные от имени юного Ивана IV, по словам летописца, «ответ учинил гордостен»129 и повел дело к полному разрыву отношений. Единственным объяснением
124 Сб. РИО. Т. 59. С. 13.
125 Там же. С. 33-34.
126 Характерную отповедь правительства Ивана IV на требование прислать послов к королю см.: Сб. РИО. Т. 59. С. 37 (июнь 1536 г.).
127 Там же. С. 64 и сл.
128 См. подробнее: Кром М.М. Стародубская война (1534—1537). Из истории русско-литовских отношений. M., 2008. С. 20—23.
129 ПСРЛ. Т. 29. С. 12.
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
этой метаморфозы могут служить приходившие в литовскую столицу многочисленные слухи о притязаниях братьев покойного московского государя на престол и их раздорах с опекунами его сына.
Сами эти известия уже анализировались в начале данной главы, а здесь уместно привести комментарии, которые давали по поводу подобной информации литовские сановники. Так, 13 января 1534 г. канцлер Великого княжества Литовского Ольбрахт Гаш-тольд, сообщая в письме прусскому герцогу Альбрехту о смерти Василия III, напоминал, что покойный князь Московский «обманом захватил многие крепости господаря нашего» (Сигизмунда I), теперь же следует позаботиться о возвращении захваченных неприятелем владений, «для чего сейчас самое подходящее время»130. Другой виленский корреспондент Альбрехта, Николай Нипшиц, сообщал ему 14 января, что в Москве можно ожидать вспышки междоусобной борьбы и что, если это случится, литовцы попытаются отвоевать Смоленск131. Созванный в середине февраля в Вильне литовский сейм постановил начать подготовку к войне с Москвой. Комментируя упомянутое решение, Н. Нипшиц писал герцогу Альбрехту 2 марта, что «к этому литовские сословия подтолкнуло не что иное, как великий разлад и раздор, возникшие в Москве между братьями старого [государя. — М. К] и юным великим князем...»132.
Военные приготовления литовцев растянулись на полгода, и все это время реваншистские планы виленских сановников подогревались новыми слухами о распрях при московском дворе. Наконец, появление знатных перебежчиков, князя С. Ф. Вельского и окольничего И. В. Ляцкого с большой свитой, побудило литовского гетмана Юрия Радзивилла отбросить последние сомнения и начать военные действия133. По словам осведомленного современника, Н. Нипшица, беглецы сулили королю Сигизмунду отвоевание не только Смоленска, но и всех других крепостей и земель, утраченных Литвой за минувшие 50 лет134.
130 AT. Т. XVI. Pars 1. № 36. P 64.
131 Ibid. № 11. P. 22.
132 Ibid. № 145. P. 281. О том же со слов своих литовских корреспондентов писал 8 марта 1534 г. Петр Томицкий, краковский епископ и вице-канцлер Польского королевства, сандомирскому старосте Яну Тарновскому (Ibid. № 158. Р. 310).
133 См.: Кром М. М. Стародубская война. С 35—36.
134 AT Т. XVI. Pars 2. № 435. Р. 114.
Глава 2. Династический кризис и борьба за власть...
119
н« * *
В такой кризисной обстановке началось осенью 1534 г. самостоятельное правление Елены Глинской. Придворная элита была ослаблена междоусобной борьбой и многочисленными арестами. Продолжались побеги за рубеж знатных лиц, детей боярских, а в приграничной Псковской земле в бега пустились даже некоторые чины местной администрации135. На этом фоне в сентябре 1534 г. началась большая война с Великим княжеством Литовским136. Но сегодня мы можем сказать, что надежды литовских панов на затяжную смуту в Москве не оправдались: к моменту начала русско-литовской войны там уже наметились признаки внутриполитической стабилизации. Кто составлял опору Елены Глинской в годы ее правления? Какое идеологическое обоснование получила ее власть и какими реальными полномочиями обладала правительница? К рассмотрению этого круга вопросов мы теперь и переходим.
135 Напомню об эпизоде, о котором уже шла речь выше: 12 сентября 1534 г. в Полоцк приехал большой дьяк псковского наместника Д. С. Воронцова Pa-дивон со своими спутниками — Гришей и Тонким (РА. № 45. С. 114; № 46. С. 115).
136 О начале войны см. подробнее: Кром М. М. Стародубская война. С. 37-48.
Глава З
ПРАВЛЕНИЕ ЕЛЕНЫ ГЛИНСКОЙ
1. Политический статус правительницы и ее титул
Итак, к осени 1534 г. великая княгиня Елена сосредоточила в своих руках верховную власть. Отразилось ли как-то изменение ее статуса в источниках? Впервые в историографии этот вопрос поставил А. Л. Юрганов. Ученый обратил внимание на форму упоминания малолетнего государя и его матери в летописях, повествующих о событиях 1530-х гг. По мнению исследователя, между весной и осенью 1534 г. обозначение политического статуса Елены изменилось коренным образом: она стала упоминаться наравне с сыном-государем, и повеления (как их излагает летописец) исходили теперь совместно от великого князя и его матери1.
