Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Из летописей только Воскресенская, как уже говорилось, полностью возлагает ответственность за это суровое решение на великую княгиню42. Некоторые летописи вообще не сообщают, по чьему приказу был арестован удельный князь, ограничиваясь краткой констатацией самого факта. Так, в Продолжении Хронографа редакции 1512 г. говорится: «И после великого князя смерти в десятый день пойман князь Юрьи Ивановичь и посажен в подате на дворце, где сидел князь Василей Шемячичь»43. Сходное сообщение читается и в Новгородской II летописи: «А опосли великого князя смерти поймали брата князя Юрья Ивановичя в 9 день и посади-ша его в Набережную пол ату, да положили на него тягость велику»44. В одном из списков Вологодско-Пермской летописи сказано, что Юрия «велел поймати» великий князь45 — которому, напомню, в тот момент было три года от роду! Наконец, в дополнительных статьях к летописному своду 1518 г. этот арест приписывается великой княгине Елене и ее сыну великому князю Ивану Васильевичу всея Руси46.
Можно предположить, что авторы процитированных выше кратких летописных известий не располагали информацией о том, кем в действительности было принято решение о «пойманий»
42 ПСРЛ. Т. 8. С. 286.
4^ Шмидт С. О. Продолжение Хронографа редакции 1512 г. С. 285.
44 ПСРЛ. Т. 30. С. 203. Такое же «безличное» сообщение об аресте Юрия содержится и в дополнительных статьях к летописному своду 1497 г. (ПСРЛ. Т. 28. M.; Л., 1963. С. 161).
45 ПСРЛ. Т. 26. M.; Л., 1959. С. 325 (Академический список). Согласно другому списку той же летописи (Кирилло-Белозерскому), «князь великий Иван Васильевич всеа Руси поймал дядю своего князя Юрья Ивановича...» (Там же. С. 315).
46 ПСРЛ. Т. 28. С. 356 (Синодальный список).
Глава 2. Династический кризис и борьба за власть...
дмитровского князя, или не считали возможным об этом говорить. Однако в нашем распоряжении имеется еще ряд летописных текстов, в которых инициатива ареста Юрия прямо приписывается боярам. Как мы уже знаем, именно такую позицию занял составитель Летописца начала царства, постаравшийся переложить всю ответственность за этот шаг с великой княгини Елены на бояр47. Но подобные оценки можно найти и в более ранних летописях. Так, в Постниковском летописце говорится: «Месяца декабря в 11 день, в четверг, после великого князя Васильевы смерти в осмы день, поймали бояре великого князя Васильева брата князя Юрья Ивановича Дмитровского на Москве и бояр его и диаков»48. Марк Лев-кеинский, сообщая в своем кратком летописце об аресте князя Юрия, особо подчеркивает: «поймали его бояре»49.
Еще определеннее высказывается псковский летописец: «...принята князь великий и его прикащики дядю своего князя Юрья Ивановича после смерти отца своего вборзе»50. «Прикащики» Ивана IV — это, конечно, опекуны, те самые «бояре немногие», о которых в той же летописи сказано выше, что Василий III приказал им «беречи» своего сына до совершеннолетия.
А вот что рассказывает о «деле» Юрия Бернард Ваповский: «Георгий и Андрей, дядья юного великого князя Московского, — пишет хронист, — явно готовили государственный переворот и помышляли о княжеском престоле; Георгий, приведенный правителями к покорности, был взят под стражу, Андрей [же] спасся бегством...»51 Оставляя пока в стороне вопрос о роли кн. Андрея Старицкого в этих событиях, обратим внимание на то, что арест Юрия приписывается здесь «правителям», а ими, как мы помним, Ваповский ранее назвал трех советников Василия III, которым последний доверил своего сына, т.е. речь идет все о тех же опекунах.
47 ПСРЛ. Т. 29. С. 11.
48 ПСРЛ. Т. 34. С. 24.
49 Зимин А. А. Краткие летописцы XV-XVl вв. // ИА. Т. V. M.; Л., 1950. № 1. С. 12. Обвинение бояр в расправе с удельным князем сохранилось и в более поздней летописной традиции. Так, в родословном летописце из Щукинского собрания ГИМ (список второй половины XVII в.) под 7042 г. сообщается о том, что 11 декабря «бояре поймали великово князя Ивана Васильевича дядю род-ново князя Юрья Ивановича и посадили его в полату и положили на него тягости железа 25 пуд. И в той тягости преставился» (Тихомиров М. И. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. M., 1962. № 111. С. 112).
50 ПЛ. Вып. 1. С. 106.
51 Kroniki Bernarda Wapowskiego... czesc ostatnia Krakow, 1874. S. 249.
98
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
Наконец, в нашем распоряжении есть документ, который недвусмысленно показывает, в чьих руках находились нити следствия по «делу» дмитровского князя. Речь идет об уже упоминавшейся челобитной Ивана Яганова: говоря о своих прежних заслугах (при Василии III), этот сыщик прибавляет: «...а ведома, государь, моа служба князю Михаилу Лвовичу [Глинскому. — М. К.] да Ивану Юрьевичу Поджогину»52. И вот, оказывается, что и при новом великом князе, Иване IV, дмитровские дела контролируют те же самые лица: с санкции Шигоны Поджогина Яганов ездил в деревню к дмитровскому сыну боярскому Якову Мещеринову — «некоторого для... государева дела», а об услышанном там он тотчас сообщил в особой грамоте, посланной «ко князю к Михаилу [Глинскому. — М. К.] и к Шигоне»53.
